Утро 17 декабря 2018 года в Калининградской области началось тревожно, пишет автор колонки для Baltnews.lt Борис Марцинкевич. Горожане и жители сел напряженно, с опаской вчитывались в строки приказа службы по государственному регулированию цен и тарифов области "О розничных ценах на природный газ, реализуемый населению Калининградской области".
Шутка ли – с нового года тариф подскочит разом, рывком, прыжком на целых 1,7%, газ для отопления станет стоить 6,95 рубля за кубометр, а для кухонных плит и вовсе 9,22 рубля за такое же количество!
А в это время по ту сторону границы, в европейской Литве, продолжающей успешно бороться с неправильным российским газом, научившейся использовать европейский и американский сжиженный природный газ (СПГ), обстановка была праздничной – приближалось Рождество и очередная победа над "Газпромом". Если принять курс рубля к евро как 75 к 1, то в Литве с 1 января 2019 года кубометр газа для отопления будет стоить 34,5 рубля (0,46 евро), кубометр газа для приготовления пищи 49,5 рубля (0,66 евро), а для домов, где газ используют и для отопления, и на кухнях – 33,75 рубля (0,45 евро). Повышение составит от 12 до 18% в зависимости от категории.
Старинная мудрость о том, что русофобия для ее носителей всегда обходится дорого, в очередной раз получает подтверждение – не философское, не с точки зрения демократических ценностей, а вот такое, брутально-бухгалтерское. Отказ от добрососедских отношений с Россией, политическая риторика о необходимости добиваться энергетической независимости в практической плоскости выглядит вот так: пятикратное превышение цены на природный газ, по сравнению с Калининградской областью, практически так же выглядит соотношение и в стоимости электроэнергии. Конечно, можно говорить о том, что в Литве выше уровень средних зарплат, но доля, которая уходит из нее на оплату коммунальных услуг, электроэнергии значительно выше такой же доли, как в России, как в Беларуси.
А еще нужно помнить о том, что энергетика является основой не только для обеспечения комфортных условий жизни в климатических условиях, которые в Литве и ближайших районах России и Беларуси ничем не отличаются, но и основой для промышленного сектора экономики. Чем выше цена электроэнергии, отопления производственных помещений, тем выше конечная себестоимость продукции, тем ниже ее конкурентоспособность. Россия может взять да и отменить контрсанкционные меры персонально для Литовской Республики – это не приведет к тому, что литовцы смогут экспортировать свои товары на российский рынок - они просто стали за последние годы слишком дорогими.
Так сложилось, что в Литве в годы существования СССР не было серьезных специалистов в газовой отрасли, за исключением тех, кто обеспечивал распределение газа по конечным потребителям, а специалистов по сжижению природного газа не было и во всей огромной стране – эта технология не была в те времена востребована. Иногда складывается впечатление, что именно вот эта "газовая безграмотность" стала причиной того, что литовцы никак не отреагировали на саму идею добиваться независимости от России и ее "Газпрома" за счет поставок СПГ.
Нет нужды глубоко вдаваться в особенности, в нюансы этой технологии – чтобы понимать, каким образом можно превратить газ в жидкость, достаточно простой аналогии. При понижении температуры водяной пар становится сначала туманом, потом — капельками росы, а при дальнейшем падении температуры вода превратится в лед. Основная составляющая смеси газов, которую мы привыкли называть "природным газом", до 90% — это метан, который становится жидким при температуре в минус 160 градусов. На планете Земля таких температур нет, метан останется газом даже в Антарктиде. Минус 160 градусов можно получить только искусственно, за счет использования целой цепочки хладагентов. Мало того, у метана есть еще одно физическое свойство — в жидком состоянии он занимает в 600 раз меньший объем, чем в газообразном. Значит, для его сжижения требуются еще и мощные компрессоры, которые будут поэтапно, по мере снижения температуры, наращивать и наращивать давление.
Все эти манипуляции стоят денег, причем немалых. Если не высчитывать их в евро, долларах или рублях, то в среднем при сжижении 100 литров газа 25 литров будут бесследно потеряны. Для перевозки СПГ требуются теплоизолированные емкости, стоимость которых тоже "детской" не получается.
Припомните из собственного опыта — горячий чай даже в самом дорогом термосе через сутки-двое становится чуть теплым, а танкеры-газовозы везут свой груз по морю порой по две недели. Как бы ни старались инженеры, транспортировка СПГ сопровождается его испарением и потерей, газ теряется еще и при регазификации СПГ на приемном терминале. И, разумеется, каждый участник вот этой технологически-транспортной цепочки желает получать прибыль — им ведь нужно вернуть инвестиции в строительство завода по сжижению газа, в строительство танкеров-газовозов, в создание регазификационного оборудования.
Может СПГ, произведенный и доставленный в Литву с учетом всего перечисленного, быть дешевле газа, который транспортируется по магистральным трубам, для чего требуются только перекачивающие станции? У "Газпрома" нет никаких посредников, компания самостоятельно добывает природный газ, сама готовит к транспортировке, сама обеспечивает функционирование газовых магистралей. На то, чтобы прокачать газ от Нового Уренгоя до Литвы, расходы тоже есть — работа компрессоров обходится в 10% объема прокачиваемого газа, но это в три раза меньше, чем его тратится при сжижении и транспортировке СПГ.
А для Литвы есть еще один нюанс — магистральные трубопроводы, по которым в республику приходит сибирский газ, построены еще в советские времена, они перешли в ее пользование в 1991 году, они требуют минимальных расходов на поддержание их в исправном состоянии. Когда госпожа Грибаускайте только заговорила о том, что Литве нужно перейти на использование СПГ за счет собственного плавающего судна-регазификатора, нужно было сразу задуматься о том, что придется тратить деньги еще и на прокладку нового газопровода — от порта до единственного в прибалтийском регионе подземного хранилища газа, расположенного в латвийском Инчукалнсе.
Из-за накала русофобских настроений не хотелось обо всем этом задумываться в 2014 году, когда появился проект с регазификационным судном Indenpendence? Спешили-торопились, чтобы успеть в европейский антироссийский тренд? Теперь можно долгими зимними вечерами изучать платежки от газовых и энергетических компаний, размышляя о превратностях судьбы и перспективах родной Литвы. Интересно, имеются ли в этой стране энтузиасты, испытывающие при этом оптимизм.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
