Предвестник Холокоста, "Хрустальная ночь" затронула и территорию современной России. Корреспонденты РИА Новости Антон Скрипунов и Игорь Гашков поговорили с последними свидетелями погромов в Кенигсберге (нынешнем Калининграде), а также попытались понять, почему в Европе и Америке проигнорировали трагедию.
"Сирот выгнали на улицу"
Те события 90-летний уроженец Кенигсберга Михаэль Вик помнит хорошо. Правда, рассказывает с неохотой. Разъяренная толпа двигалась по узким улочкам, громя витрины магазинов и врываясь в еврейские дома. Повсюду было битое стекло — именно поэтому нацисты назвали произошедшее "Хрустальной ночью".
Михаэль Вик — один трех последних свидетелей той трагедии в Кенигсберге, единственном на территории современной России городе, затронутом погромами.
"Наутро я должен был идти в школу. Но родители сообщили мне, что школа и синагога разгромлены. Детей из приюта при синагоге выгнали на улицу прямо в пижамах, а директора учреждения, господина Волльхайма очень сильно избили. Его вовсе хотели сбросить в реку", — рассказывает Вик.
Узнав об этом, мальчик хотел выяснить судьбу школьных друзей. Однако родители строго-настрого запретили выходить из квартиры. Когда наконец удалось попасть на улицу, Михаэль побежал к главной синагоге Кенигсберга, считавшейся одной из самых больших и красивых в Европе.
"Я был ошеломлен увиденным: здание полностью выгорело. Когда я встретил учителя, господина Вольфа, тот объяснил мне, что ворвавшиеся в синагогу погромщики принялись насмехаться над святынями. А хранившиеся там свитки Торы (священной книги иудаизма — ред.) разорвали и выбросили на улицу", — говорит Вик.
Синагога горела больше суток. Спустя некоторое время остатки здания разобрали, а на его месте поставили бараки, где жили пригнанные из Польши евреи, вспоминает Нехама Дробер, родившаяся в Кенигсберге в 1927 году.
"Я училась в школе рядом с синагогой. После погрома ее, как и детский приют, забрало себе гестапо", — рассказывает женщина.
Вместе с сестрами Нехама помогала заключенным: "Мы жили совсем рядом, через стену с этими бараками, и видели все своими глазами, тайком бросали им еду".
Марш "ряженых"
"На следующий день после погромов арестовали моего папу, как и всех евреев-мужчин. Их держали в подвале здания гестапо. Мама поехала туда добиваться освобождения. Папу выпустили через три недели, остальных немного позже", — говорит Нехама Дробер.
Аресты в городе проводились и до "Хрустальной ночи". По словам Михаэля Вика, "это было своеобразной репетицией погромов". Нацистам оставалось лишь найти веский довод для полномасштабного преследования еврейского населения.
И он нашелся: 7 ноября 1938 года немецкий еврей Гершель Гриншпан пять раз выстрелил в третьего секретаря посольства Германии во Франции Эрнста фом Рата. Ранения были легкими, однако по распоряжению Гитлера дипломату перелили кровь несовместимой группы, из-за чего тот скончался.
Гибель фом Рата послужила предлогом для проведения по всей стране "акции возмездия" евреям — мол, за терактом стояло "международное еврейство", поэтому ответственность коллективная.
"Власти уверяли нас, что они тут ни при чем. Объясняли это вспышкой народного гнева", — вспоминает Вик.
"Национал-социалистическая партия не унизится до организации выступлений против евреев. Но если на врагов рейха обрушится волна народного негодования, то ни полиция, ни армия не будут вмешиваться", — провозгласил министр пропаганды Йозеф Геббельс накануне погромов.
Он лгал. Как впоследствии установили историки, по большей части погромщиками выступали боевики штурмовых отрядов в гражданской одежде. План нападений составили заранее. Из синагог, выбранных для погромов, государственные органы заблаговременно вывезли интересовавшие их документы: для решения "вопроса о евреях" нацистам требовались полные списки иудеев.
Пока переодетые боевики громили синагоги и дома, убивали беззащитных людей, полиция рейха следила лишь за соблюдением одного правила: "ни в коем случае не допускать пожаров!". Собственно, после того, как огонь охватил одну из главных берлинских синагог, власти наконец принялись пресекать бесчинства: мэрия опасалась возгорания соседних муниципальных зданий.
В дальнейшем Геббельс активно тиражировал этот эпизод, чтобы убедить население в нейтралитете немецких властей во время погромов. Но, как рассказал российский историк и публицист Армен Гаспарян, в это поверили только наивные люди. "Члены НСДАП в большинстве своем с самого начала не сомневались, что Гитлер приступит к решению еврейского вопроса. Сомнения были лишь у части немецкого общественности, которая надеялась, что фюрер ограничится декларациями. Но эти надежды вскоре рассеялись", — говорит ученый.
Слепота Запада
Западные государства долго сохраняли иллюзии насчет нацистов, попавшись на крючок их пропаганды. Этому поспособствовала Берлинская Олимпиада 1936 года, отмечает сопредседатель фонда "Холокост", профессор РГГУ Илья Альтман.
"Тогда немецкая пропаганда делала все, чтобы замаскировать антисемитизм нацистов. Исчезли оскорбительные для евреев надписи. Туристы, приехавшие со всего мира, видели, что евреям разрешают молиться, никто их не преследует. Эта очень успешная пропагандистская акция усыпила общественное мнение. В результате никто не был готов к "Хрустальной ночи", в том числе и сами жертвы", — поясняет Альтман.
И лишь в СССР антисемитское преступление решительно осудили. А за несколько месяцев до этой трагедии Москва пыталась воспрепятствовать передаче Германии части территории Чехословакии в результате Мюнхенского сговора (соглашения фашистов с Великобританией и Францией).
О погромах сообщила советская печать. В Москве и Ленинграде состоялись организованные компартией акции протеста. Поддержка евреев соответствовала репутации Советского Союза как оплота антифашизма, укрепившейся после гражданской войны в Испании.
"Советский Союз тогда принимал беженцев из Германии. Ведущие еврейские интеллектуалы рассматривали СССР как одну из стран, куда они могли направиться из Германии, где дальнейшее пребывание сделалось невозможным. Так, в Советскую Россию эмигрировал бывший чемпион мира по шахматам Эммануил Ласкер. Доброжелательное отношение СССР эхом отзывалось в еврейской и подконтрольной евреям прессе за рубежом", — говорит член координационного совета Всемирного конгресса русскоязычного еврейства Борух Горин.
Крик предупреждения
Только два дня спустя, 11 ноября 1938 года, Гитлер приказал прекратить погромы. К этому времени уже были сожжены 1,4 тысячи синагог и семь тысяч еврейских магазинов, осквернены несколько десятков кладбищ. За два дня погибли более 90 человек, и список жертв пополнялся: кто-то умер от ран, кто-то кончил жизнь самоубийством. Вдобавок у пострадавших отняли миллиард рейхсмарок: якобы в "возмещение" ущерба Германии от убийства фом Рата. Но это не главный итог "Хрустальной ночи".
"Погром положил конец всем иллюзиям. То, что ранее воспринималось как исключение из правил, теперь получило статус нормы. До 1938 года были евреи, понимавшие антисемитизм Гитлера превратно. Например, думали, что он направлен исключительно против восточноевропейских евреев, и на это можно закрыть глаза. После "Хрустальной ночи" от этих фантазий ничего не осталось", — подчеркивает Борух Горин.
Евреи, осознавшие нависшую над ними опасность, пытались бежать из Германии. В течение следующих нескольких месяцев третий рейх покинули 115 тысяч человек. Однако в массе своей эти люди оказались никому не нужны: страны Западной Европы и США ограничивали прием беженцев или запретили его вовсе.
Кроме того, у эмигрантов не было средств. По установленным нацистами законам, покидая страну, можно было вывезти лишь символическую сумму. Поэтому на новом месте евреев ждала нищета.
А вот семья Михаэля Вика осталась на родине. "После этой ночи почти каждая еврейская семья пыталась эмигрировать, но часто безрезультатно… Думаю, вид горящих синагог кое-что донес до тех, кто всерьез полагал, что в стране такой высокой культуры, как Германия, самое худшее случиться не может. Сожженные синагоги стали для всех криком предупреждения!" — заключает свидетель той трагедии.
