Если честно, я не хотел писать на эту тему много. Думал, напишу коротко на своей странице и все. А сегодня понял, что все же упущу эту возможность промолчать.
Понимаете, в чем дело, вот вы ходите на работу много лет, день в день. У вас есть коллеги, руководство. С кем-то вы выходите перекурить или на обед, с кем-то выезжаете вместе на шашлыки, с кем-то просто вежливо здороваетесь. Это очень часто так бывает, что коллеги и даже руководство становятся друзьями или приятелями. Практически невозможно работать в довольно плотном коллективе и не обсудить что-то личное, не относящееся к работе. А это сближает. Ты доверяешься, тебе доверяются. Неизбежно.
Особенно это касается журналистов, наверное. Разговор — наша профессия. Здание Латвийского телевидения долгое время было и моим домом. Журналистов с других каналов я никогда не называл конкурентами. Я всегда считал их коллегами. Мне кажется, они отвечали взаимностью. Мы делились нужными контактами, подстраховывали друг друга на съемках, да и просто общались, сталкиваясь на перекурах. Так правильно, как мне кажется.
Четвертая власть
Сейчас многие ухмыльнутся, но я считаю, что одна из основ журналистики — честность. В этой профессии нет истины и очень много правд, поэтому говоря о честности, я говорю в первую очередь о честности перед самим собой.
От врача ждут спасения жизней, от полицейского — защиты, от журналиста — справедливости. Мы ведь не только вторая древнейшая профессия. Мы еще и четвертая власть. К нам приходят люди, как к последней инстанции, когда первые три власти бездействуют. К нам обращаются в ожидании, что мы поможем восстановить справедливость.
Поэтому выглядит абсолютной дикостью, когда журналисты молча проглатывают несправедливость, которая происходит с их коллегами. Это даже не сапожник без сапог. Это — хирург, который не оказал первую помощь своему напарнику. Не "не смог помочь", а не стал. Стоял рядом и смотрел безучастно, как второй истекает кровью, и думал "хорошо, что не я".
Примечательно, что темой, из за которой разгорелся скандал, стали именно русские школы. Те самые школы, которые слили сами учителя, побоявшись открыто выступить в защиту образования. Я писал об этом в колонке "Давайте бить учителей" и более подробно в колонке "День Если: Классный час предательства". Учителя не заступились за свой оплот — за качественное образование. Но главное, что они не вступились за своих коллег, которые не потянут образование на латышском и будут уволены. Они молчат с мыслью о том, что "если не высовываться, то может меня не коснется".
Журналист или человек?
Журналиста LTV7, ведущего программы "Точки над i" Олега Игнатьева слили по той же схеме. Нацблок разыграл джокера — госязык на госканале. Игнатьев встал в позу заявив, что его передача предназначена для русскоязычной аудитории, а во время дискуссии тяжело использовать синхронный перевод. Руководство решило не ссориться с потенциальным работодателем и пожертвовало фигурой. Так тоже бывает.
Я могу даже допустить, что он сам попросил не рисковать из-за него: возможно, я бы сделал именно так. Но я не могу понять, как можно промолчать в такой ситуации. Как можно продолжить ходить на работу и делать вид, что ничего не произошло. Не написать хотя бы пару слов в Facebook о том, что вам безумно жаль, что вашего коллегу "ушли" несправедливо.
Страх за свое место? Я не знаю. Я никогда не боялся за место, хотя, возможно, я и не прав в этом. Но, простите за пафос, я не понимаю, как можно бояться перестать быть журналистом и при этом не бояться перестать быть человеком. Второе ведь гораздо страшнее. Да и первое без второго, на мой взгляд, невозможно.
