Латыши любят покушать… друг дружку, признает публицист. Раскол общества как способ оставаться у власти.
"Во мне убили патриота"
Январские протесты 2009 года в Старой Риге стали первым и единственным случаем в Латвии, когда и латыши, и русские выступили против существующей власти. Протест перерос в беспорядки. Результат — политическая расправа, десятки подследственных и осужденных условно. Единственный реальный политзаключенный по этому делу Ансис Атаолс Берзиньш сейчас "тянет срок" в камере Рижского централа.
Журнал Ir побеседовал с этим самым известным из "погромщиков" 13 января 2009 года, который скрывался от латвийского правосудия, пока не попал в чешскую тюрьму, где охрана сломала ему ноги.
Ныне представитель "более свободомыслящей части народа" пребывает в кризисе. "Реально все ценности разрушены. Моя вера этому государству, моя вера семье — как конкретной, так и институту. Это тяжело…"
"Сейчас, когда вы прошли через все, что было, есть ли какие-то вещи, о которых вы жалеете и сделали бы по-другому?" — спросил его корреспондент. На этот вопрос Ансис Атаолс философски изрек, что, пожалуй, главной его ошибкой было остаться жить в Латвии.
"Я слишком сильно жил для Латвии, а совсем не для себя. Слишком ответственным себя чувствовал за нее, как патриот своей страны и гражданин. И это сделало меня таким уязвимым. Поэтому я в 2009 году туда пошел, потому что чувствовал себя ответственным за эту страну", — говорит Ансис.
По его словам, у него как программиста было много предложений работать за границей. И сейчас он как добропорядочный гражданин вернулся бы в Латвию по программе реэмиграции, а не в наручниках.
"Из приговора суда следует, напоминает журналист, что вы не согласны с тем, что у Сейма тогда произошли массовые беспорядки. Вместо этого вы считаете, что тогда случилась революционная ситуация, во время которой народ сделал попытку навести порядок. Как же камни, летящие в сторону Сейма, могли установить порядок", — не понимает логику борца корреспондент.
Корреспондент, однако, риторически вопрошает, можно ли решать такие противоречия с помощью орудия пролетариата — булыжника?! Достигнуты ли, по крайней мере, цели, за которые тогда ратовали вышедшие на Домскую площадь?
К сожалению нет, вынужден признать узник совести. Но тогда цель казалась частично достигнутой.
"Скажем так, те события подтолкнули общество по направлению к цели. В целом это был позитивный для латвийского общества импульс, который улучшил политическую культуру и показал власти, что все-таки народ иногда может активно выразить свою неудовлетворенность, когда народу кажется, что чаша полна", — говорит Ансис Атаолс Берзиньш, единственный латыш-политзаключенный.
Латыши-самоеды
Сандрис Точс в Dienas Bizness приходит к интересному этнографическому открытию. Оказывается, латыши зарабатывают тем, что уничтожают сами себя. Если принять во внимание демографические показатели, то с выводами автора придется согласиться.
Поэтому не стоит нападать на Нацобъединение. Ему и так приходится тяжело. Но дело в том, что партия сама себя заточила, отказавшись от национальной идеи. И чем меньше в партии оставалось национальных идей, тем больше места занимала мафия администраторов неплатежеспособности, тем резче становились ксенофобские нападки.
Разве можно годами проводить политику, результатом которой является массовый отъезд латышей из Латвии, оставаясь при этом "национальными"? Где национальная позиция объединения на переговорах с ЕС и посланцами из США? В чем вообще эта национальная позиция?
Может быть, агрессивная риторика партии существует только для того, чтобы замаскировать отсутствие национальной политики, приходит к заключению Точс. Зато есть мафия администраторов неплатежеспособности и разжигание вражды на основе исторических обид.
"В политике вы "продаете" 1940 год, людей, чтобы собрать голоса, прийти к власти и проводить политику, из-за которой латыши сегодня уезжают на чужбину", — звучат обвинением газетные строчки.
Такая вот безотходная технология. Такая "национальная идея" — навариться, убив самих себя.
Притеснения русских — из-за комплекса неполноценности
"Главным козырем большинства политиков нашего Сейма стал, а вернее, никогда не переставал быть принцип, который, несколько перефразируя "отца народов" Сталина, мог бы звучать так: "Нет русского, нет проблемы". Мне этот принцип отвратителен, поскольку я хочу видеть в Латвии качественное гражданское общество, а не поддерживаемый на официальном уровне двухобщинный суррогат", — пишет Виктор Авотиньш в Neatkarīga Rīta Avīze.
Авотиньшу также не нравится, что этот принцип поддерживается не ясно и четко выраженным политическим мнением большинства. Основным ресурсом для его поддержания стал его родной латышский язык.
Автор уверен в этом, так как постоянно принимает участие в различных встречах русских общественных организаций. И у него нет основания полагать, что там разыгрывается "кремлевская карта". Он вспоминает подобную конференцию в сентябре 2013 года. На ней в пылу дискуссий русская молодежь осуждала старшее поколение за то, что оно использует "этническую карту". Вместе с тем сама молодежь в своем кругу даже не сталкивалась с подобной проблемой.
После этого публицист спросил у знакомых из латышской молодежи: какие у вас отношения с русскими? Они ответили: без предвзятости. И, по его наблюдениям, с тех пор этот настрой среди молодых людей (латышей и русских) стал еще выраженнее. И это не инфантилизм, но скорее реакция на действия старшего поколения.
"Русская проблема" для большинства партий Сейма — спасательный круг. Ведь что может быть лучше для удержания власти, чем двуобщинность стремительно стареющего общества? Не нужны никакие прогрессивные, современные движения. Хватает лишь "правильным" лидерам указывать на "неправильных", как обычно, припугивать Кремлем, чтобы вновь получить заветное кресло. Без какого-то убеждающего в государственности послания людям. Это означает, что мы будем удерживать двуобщинность на протяжении десятилетий", — прогнозирует публицист.
Он приводит недавнее исследование о том, что последний русский исчезнет из Латвии через 50 лет. Какой будет социально-этническая картина Латвии через эти полвека? Особенно если учесть демографию, эмиграцию, необходимость ассимиляции новых, уже нерусских мигрантов, что приедут сюда по квотам ЕС или в виде необходимой рабочей силы?
"Мне хочется четко видеть, что латвийские политики собираются делать с этими рисками. Так и будут разыгрывать "этническую карту"? Нет русского, нет проблемы? Какой контекст будет более выгодным стабильной, гордой Латвии? Это я хочу знать",- завершает автор вопросом, обращенным в звенящую пустоту.
