Что происходило во вторник в швейцарской Лозанне, где исполнительный комитет МОК решил судьбу российской сборной на зимних Олимпийских играх? Об этом корреспонденту Sputnik Елене Загородней рассказала Ирада Зейналова, журналист телеканала НТВ, весь день наблюдавшая за ситуацией непосредственно на месте событий.
Запомните эти имена
Лозанна, Швейцария, поздний вечер, вторник, 5 декабря. Здесь и сейчас — по большому счету — решается судьба олимпийского движения. Международный олимпийский комитет (МОК) должен объявить, поедет ли сборная России на зимние Олимпийские игры, которые пройдут в южнокорейском Пхенчхане с 9 по 25 февраля. Потому что если не поедет российская сборная в этом году, то где гарантия, что поедет любая другая сборная в любом другом году?
После 15 часов (по московскому времени) на трибуну поднимаются главы комиссий МОК — Денис Освальд и Самуэл Шмид. Запомним эти имена. Первый занимается перепроверкой допинг-проб российских спортсменов с Олимпиады в Сочи, второй — проверкой информации о якобы имеющемся организованном государственном вмешательстве в российскую антидопинговую систему. Снова закрыто для прессы. О чем говорят? Непонятно.
Наконец, представители России. В Лозанну приехали президент ОКР Александр Жуков, руководитель Независимой общественной антидопинговой комиссии (НОАК) Виталий Смирнов и двукратная чемпионка мира фигуристка Евгения Медведева. Дали ли им выступить со своими контраргументами? Опять непонятно. Никакой информации.
Рассказывает журналист телеканала НТВ Ирада Зейналова, весь день проведшая в Лозанне в ожидании решения МОК.
— Ирада, как прошел этот день в Лозанне до объявления решения исполкома МОК?
— Холодно. Очень холодно в этом городе. Замерзли, как цуцики, пока ждали.
— Там же наверняка весь день журналисты из разных стран, чиновники, все ждут решения МОК. О чем говорили?
— Не очень все приятно было. То есть мы все ждали, ходили в пресс-центре, там ходил Хайо Зеппельт (немецкий журналист, автор фильма-расследования о допинге в России, привлекшего внимание ВАДА в 2015 году — ред.) такой: "Я ненавижу русских журналистов, не подходите ко мне". Он был окружен толпой своих продюсеров, корреспондентов, охранников. Мы пытались к нему подойти поговорить — он в ответ: "Нет, отойдите от меня, русские журналисты". Как только мы начинали разговаривать с кем-то — он начинал подслушивать. Я даже спросила: "Что ты здесь стоишь?" Он: "Я слушаю, о чем ты говоришь". Я: "Это мой частный разговор, почему ты слушаешь?" Как я понимаю, там были его люди, которые раскручивали нас на разговор типа "как ты считаешь, что произошло? А как ты думаешь, чем все закончится? А как вообще русские к этому относятся?" Я честно сказала: "Ребята, для нас дико важны наш флаг и гимн, потому что мы воспряли после Олимпиады в Сочи, и теперь, конечно, для нас дико болезненно не поехать в Корею". Он, конечно, очень был зол — на всех российских журналистов. В общем, общая атмосфера была, не очень приятная.
Но вот поздний вечер. Официальное заявление.
Итог. Исполком МОК решил, что российские спортсмены могут выступить на Играх-2018 под олимпийским флагом (без флага России, без гимна России, без формы страны). Допущен флаг, гимн и цвета олимпийского движения. И выступать смогут только "чистые" спортсмены. При этом вице-премьер РФ Виталий Мутко пожизненно отстранен от участия в Олимпийских играх.
Самое жесткое из возможных решений. Были ведь еще и другие варианты.
Или другой вариант, как в Рио-2016, — можно было передать право решения федерациям по конкретным видам спорта.
Наконец, самый маловероятный, судя по развитию событий, вариант — полный допуск российской сборной на Игры. Ведь реальных доказательств применения допинга до сих пор никому нигде не было предъявлено, просто российская сборная априори была объявлена виновной во всех грехах.
Чуда не произошло. Выбран самый жесткий из возможных вариантов.
— Ирада, решение объявлено. И какая реакция?
— Все, кто вышел сейчас к нам, — Жуков, Смирнов и Медведева, у них были очень уставшие лица. Лица людей, которые сделали очень тяжелую работу. Они сказали, что решение было противоречивым, достаточно жестким. Но в принципе были максимально учтены интересы всех спортсменов. Когда начали задавать вопросы Евгении Медведевой — она была на пике нервного напряжения, она говорила: я сделала все, что могла. Как сказал Смирнов, именно ее выступление могло повлиять на решение МОК: это молодая спортсменка, ни в чем не замешанная, она говорила по-английски и она смогла убедить.
— Доклад, о котором представители МОК говорили на пресс-конференции, кто-нибудь видел? Его показали журналистам? Понятно, что в нем было?
— Ничего не видели. Жуков, отвечая на вопросы, сказал, что все их речи распространили, но мы их не видели, мы не знаем, о чем говорила наша делегация. Они подчеркивали, что их выслушали, что их не перебивали, что к ним относились с уважением, что после того, как они выступили, два часа МОК совещался, значит, решение не было заготовленным. Потом президент МОК Томас Бах вызвал их и очень вежливо и аккуратно рассказал, что решил МОК. То есть, в принципе, они постоянно подчеркивают, что не было предвзятости, что дальше уже только олимпийское собрание решит, принимать ли это решение МОК. Главное, по их словам (и, на мой взгляд, это может быть правда отличный выход), что это решение действует до последнего дня Олимпиады. В последний день Олимпиады оно прекращает свое действие и российская команда (которая все дни Олимпиады будет называться команда из России) — в последний день команда уже сможет выйти под национальным флагом, по крайней мере сейчас Жуков говорит об этом. Надо еще повнимательнее почитать бумаги, но он абсолютно уверен, что в день закрытия Игр мы сможем выйти под национальным флагом.
— Видите варианты реакции России на принятое решение?
— Официальные лица воздерживаются: "Рано говорить". Они дико аккуратны сейчас. Потому что, как я понимаю, это решение сейчас — компромисс, рожденный в таких муках, что они сейчас дуют на воду со всех сторон. Я сейчас брала интервью у Жукова — Жуков подчеркивает, что в отдельном докладе (не могу вспомнить — в докладе Шмида или Освальда) дается оценка Родченкову. Там подчеркивается, что Родченков делал все в интересах наживы и вся система допинга строилась именно на интересах наживы. То есть, слава богу, из всех выводов комиссии вычеркнуто то, что мы всегда отрицали. То, на чем мы настаивали: что у нас нет государственной системы допинга. И решение МОК подчеркивает, что не государственная система допинга была, были систематические нарушения группой лиц с целью наживы.
— Думаете, есть какие-то варианты?
— Судя по всему, да. Потому что Жуков говорит, точнее, Смирнов говорит, что МОК постановил: мы проводим сейчас так, а потом мы должны перевернуть страницу, и начинать жить заново, и строить отношения заново. Это ведь уже неплохо, согласитесь?
Что из этого следует?
Понятно, что российский спорт высших достижений в России, не первый год находящийся под давлением международного сообщества, не смог доказать свою невиновность. Почему? Второй вопрос. Доказательства обвинений были крайне сомнительными. Какие-то личные дневники информаторов, шпионские дырки в стенах, алкогольные коктейли — это все даже на взгляд самого непосвященного наблюдателя выглядит глупо. И вот из-за этой глупости такое решение?
И что мы сейчас имеем? Запрет выходить на олимпийский стадион всем вместе, командой, запрет для спортсменов наносить татуировки с надписью "Россия", запрет резинок для волос цвета российского триколора, запрет носить форму в российских цветах — какое отношение это имеет к олимпийскому движению? И где гарантии, что завтра исключительно по политическим мотивам из Олимпийских игр не будут исключены какие-то другие страны? Просто потому, что они кому-то не понравились. И это мировое олимпийское движение?
