Мамыкин: основатели Латвийского государства переворачиваются в гробах

РИГА, 18 ноя — Sputnik. Депутат Европарламента Андрей Мамыкин на своей странице в Facebook опубликовал пост, приуроченный к 99-летию провозглашения Латвийской Республики, в котором выразил свои сожаления о том, что государство, которое изначально создавалось как демократическое, превратилось в оплот лжи, военных провокаций и дискриминации.

Я очень люблю Латвию. Не как землю, не как страну и не как родной район или город. А именно Латвию — как государство. И знаете, почему?

Потому что 99 лет назад это государство было создано как демократическое — в самом чистом и самом прекрасном смысле этого слова. Потому что наряду с этническими латышами ещё 7 национальностей были выделены как народы-соучредители этого государства. По-латышски это звучит как iedzimtas tautas — точный смысл этого глубинного словосочетания невозможно передать ни одним другим языком. Белорусы, евреи, русские, немцы, цыгане, литовцы, эстонцы — народы, которым было гарантировано образование на их родном языке. Но это не значит вовсе, что в немецких гимназиях учились исключительно этнические немцы, а в русских — русские. (Пример: еврей Маврик Германович Вульфсон, отправленный родителями в немецкую школу именно из-за престижности и уровня преподавания.)

Именно поэтому в Латвии 1918 года не было понятия "государственный язык". Именно поэтому чиновники принимали заявления на трех языках, и на них же можно было вести судопроизводство. Именно поэтому в Сейме официально можно было выступать на латышском, русском и немецком. (Тут, правда, была хитрость: если депутат хотел попасть в протокол с полной расшифровкой, то надо было выступать на латышском, если в кратком пересказе протоколиста — то можно и на двух других языках. Но я согласился бы именно на такую позитивную дискриминацию в пользу латышского, если бы сегодня в Сейме тоже можно было бы говорить на немецком и русском.)

Тогда, в далёком 1918-м, никто не был против, что в этом, образно выражаясь, акционерном обществе латыши будут держать "контрольный пакет акций". Потому что все национальные меньшинства знали: это страна наша общая, нам нести её ношу, делить судьбу и, если надо будет, — отдать жизнь. Они знали: укрепление латышской культуры никогда не принесет унижения культуры и языка других народов.

И жизни отдавали: и католики-поляки, и староверы-русские в зимних боях 1919-1920 годов готовы были умереть за свою Латвию. И Латгалия вошла в состав Латвии самой последней и на правах особой автономии.

Мудрые были те, кто в императорском театре 18 ноября 1918 года подписал манифест о создании Латвийской Республики. Ой, мудрые…

* * *

Если бы отцы-основатели Латвийского государства дожили бы до сегодняшней даты, они сгорели бы от стыда за своих наследников. А поскольку они не дожили, то, я уверен, они каждый год переворачиваются в гробах 18 ноября, когда их политические последователи не без националистического пафоса возлагают цветы на их могилы.

Даже в страшные годы сталинского тоталитаризма ни первому президенту Латвии Янису Чаксте, ни кому другому в голову бы не пришла мысль начинать ту кампанию лжи, военных провокаций, обзывательств и унижений в адрес СССР, которую сегодня в отношении России ведет правая элита Латвии. Хотя все тогда прекрасно знали про большевистский режим в Советской России/СССР и про атмосферу внутри соседней страны.

Они сгорели бы от стыда за то, что одну из старейших и демократичнейших конституций Европы (Латвийское Сатверсме) недостойные потомки в 2010-е годы изнасилуют преамбулой, превращающей страну в латышский заповедник.

Они стыдились бы за то, что ранее, когда еще не прошло и полных 7 лет с момента восстановления полной независимости в августе 1991, как Конституцию Латвии напичкают в 1998 году еще четырьмя статьями — что общаться с государством можно дескать только на латышском. Или о том, что депутат Сейма, если за него проголосовали хоть 10 тысяч, хоть 100 тысяч человек, никогда не вступит в должность, если он не поклянется латышскому языку. Это даже не язычество.

Многие из отцов-основателей Латвии помнили, как мода на диктатуры начала шествовать по Европе в 30-е годы. Многие помнили не только победу национал-социалистов в Германии в 1933-м, но и разгон демократического Сейма Латвии и авторитарный переворот Улманиса 15 мая 1934 года. Многие из тех, кто создал Латвию 18 ноября 1918 года, пережили Вторую мировую войну и были очевидцами страшнейшего в истории человечества Холокоста. Уверен, они прекрасно помнили, как всё начиналось с невинных факельных шествий, и, уверен, как бы они устыдились факельных шествий наших националов сегодня — именно того, что напоминают нацистские марши…

Им определенно было бы стыдно за то, что флаг Латвии превращен в фетиш, и если ты сегодня просто отказываешься носить ленточку цветов флага, то тебя автоматически запишут во врага.

* * *

Я много в своей жизни думал о том, почему Рига и Латвия в 1920-е годы так гремела по всей Европе — от вкуснейшего сливочного масла до острейших интеллектуальных дебатов? Потому что здесь была синергия всех, кто жил в Латвии и кто хотел её сделать сильнее и сплоченнее.

Еврей Исайя Берлин — совсем немножко не латыш, но рижанин, основоположник современной либеральной философии (уехал, правда, из Риги до провозглашения независимости в Петербург, позднее в Англию). Правовед Василий Иванович Синайский, блестящий процессор юрфака Латвийского университета, его работы и сегодня — Библия для латвийских цивилистов. (С ним же на юрфаке — Николай Винзарай, считавший себя латышом, но православным, хотя сам был русским, и сам Николай Екабович окончил русскую школу.) А об ораторском искусстве старовера Мелетия Каллистратова в Сейме Латвии и до сих пор ходят легенды, но ведь он почти не выступал на латышском. Список можно продолжать до бесконечности… Феномен появления великого художника Марка Ротко именно в Даугавпилсе (тоже с родителями покинул Двинск до провозглашения независимости, в 1913 году) — оттуда же, из мультикультурного Латвийского общества.

У меня не выходят из головы многочисленные рассказы бабушки моей супруги, которая даже во время нацистской оккупации Латвии в 1942-1943 годах училась в школе по русским учебникам, изданным в довоенной Латвии. Мысль, которую я всякий раз гоню от себя: неужели нацисты относились к русскому населению Латвии в войну лучше, чем существующее отношение правых партий к школам нацменьшинств сегодня?

Почему трое моих сыновей, представителей древнего староверского рода Латвии, могущие нарисовать свою родословную в Латвии на 350 лет назад, предки которых были награждены высшими наградами довоенной Латвии, сейчас по велению Шадурскиса должны забыть о праве 100% обучаться на русском языке в школах Латвии?

* * *

Если нам дорога память о довоенной Латвии, если мы хотим встретить 100-летие нашей страны через год достойно, нужно вернуться к истокам этого государства. Страны, где место есть всем: и еврейским лавочникам, и латышским крестьянам, и немецким адвокатам, и русским купцам…

Именно сегодня, в день, просто перекормленный официозом и лживыми речами бывших комсомольцев, мне думается о Латвии, которую мы потеряли и до сих пор повторно не обрели.

— —-------------------------------

P. S. Эта сноска для тех, кто окончательно прокукукал себе свой моск, больше совсем не умеет думать и знает ответы на все вопросы: весь текст выше мне только что надиктовал Путин в Кремле (где я в данную секунду и нахожусь), и заплатил за публикацию баснословные деньги (разумеется, в рублях).