Изложено в свободной поэтической форме.
Когда ты маленький, у родителей главная работа: двадцать четыре на семь окружать заботой, не разрешать тебе падать — ловить и сгребать в охапку, и постоянно пичкать тебя клетчаткой: кушай, пожалуйста, это едят зайчатки. А у тебя же личность еще в зачатке, и почему ты не носишь шапку, что значит — не модно? В апреле воздух еще холодный. Папа тянет ради тебя эти триста работ, а ты с шапкой своей поступаешь так вот.
А когда у тебя вдруг разболелся живот, или, допустим, в отсутствие шапки ты себе воспалишь среднее ухо, тебе, конечно — немножко больно и глухо, но ты точно знаешь, что в общем–то не твоя проблема. Ты видел сам, как работает эта система: мама будет тебя мазать и греть, делать всякие процедуры…
Она не заснет, пока у тебя температура, и совершенно точно будет заботиться обо всем, потому что есть цель: чтобы ты вырос огромным лосем.
Из–за этих своих нелепых амбиций она рвется из всех сухожилий и жил — чтобы ты жил, засранец, чтобы ты жил, чтобы ты был здоров и неуязвим, чтобы поехал учиться в столицу, чтобы работать — смог за границу, а не сел, например, в тюрьму.
Чтобы никогда не пришлось остаться слабому и одному.
Когда ты большой, а родители маленькие уже, ты живешь за границей, а они — в том же городе, на втором этаже, и тебе до стыдного трудно взять и рвануть через города. А у мамы кровать твоя застелена чисто всегда, и новую кошку не пускают на ней посидеть, потому что в любой момент могут приехать дети, (может — на праздник возьмут и приедут дети!), а у детей ведь ушко может вдруг заболеть.
Годы. Монтаж. Разбросало по миру.
И у тебя каждый день теперь к маме вопрос: что вы едите, заплачено ли за квартиру, а если мороз — кто поможет заклеить окошки, и как там зовут эту новую кошку, а если придется в больницу, а если наркоз?..
И вроде, конечно, на связи, и видео — даже — звонки, и мама держится бодрячком, и утром папа с авоськой за молочком, но на дороге лед, а у него позвонки, и если он поскользнется, или вдруг вступит в спину?
Но он же умный, а ты только наполовину (ведь он твой папа, а не наоборот), так что — спокойно работай на своей сотне работ, — говорят они в камеру с веселым вроде лицом. Мол, не теряем присутствия духа. И ты бы даже приехал, но у мелкого снова ухо, и где–то внутри ощущаешь себя подлецом, что так редко.
И главный твой страх — чтобы их не нашла соседка лежащими вниз лицом…
Хоть, разумеется — жить им еще лет двести. Время меняется, мир не стоит на месте, даже на расстоянии можно теперь быть вместе. И позаботиться, чтоб ничего не стряслось: кран починить, вызвать доктора, договориться с кошкой, организовать такси… ты ведь огромный лось, значит — ты всех спаси. Надо совсем немножко.
Только шапку весною не забывай. Носи.
