Домашняя выпечка — прямой отсыл к воспоминаниям о маминых пирогах и бабушкиной выпечке. Фраза "место женщины на кухне" стандартно воспринимается как шовинистическое оскорбление, и за нее вполне может прилететь. Но не ото всех. Екатерина проводит в этом помещении все свое рабочее время, что равняется большей части жизни, и совершенно не переживает по этому поводу. Катя на кухне делает праздник: себе и другим. Из-под ее рук ежедневно выходят торты, которые разъезжаются по всей Латвии и украшают столы на свадьбах, днях рождения и юбилеях.
Встречаемся в центре. Редкий случай, когда Кате удалось выкроить немного свободного времени между работой и семьей. Кате тридцать. Симпатичная, стройная женщина. Слишком стройная для своей профессии.
— А вы сама свою продукцию потребляете?
— Регулярно. У меня каждое утро начинается со сладкого. Без этого утро не утро.
— И как же вы умудряетесь?..
— Не знаю. Хороший обмен веществ.
— Поэтому и начали делать торты?
— Почти. Первый торт я сделала на день рождения своему ребенку. Я не могла себе позволить заказать, а из магазина торт не хотелось. Пришли гости, всем понравилось, они попросили сделать такой же на день рождения их детей. Потихоньку начала творить, потом поняла, что рука набилась и этим можно зарабатывать деньги.
Профильного образования нет. Тогда казалось, что не для того роза цвела. По диплому — PR-специалист. Профессия пришла спонтанно и за пару лет превратилась в то, что принято называть "делом жизни". Сейчас заказы идут сплошным потоком.
— По-разному, конечно. Бывает более или менее спокойный режим, бывает, что в день по 7-8 тортов делаю. Максимально у меня было 12 заказов за сутки.
— И что, не разгибая спины?
— Да нет. Сейчас уже привыкла, научилась систематизировать работу. Получается, что и с сыном успеваю побыть, и домашние дела поделать. У меня "рабочий цех" прямо в доме. На втором этаже живем, на первом — работаю.
— Времени хватает?
— Сложно сказать. Времени всегда на что-то мало. Мало остается на встречи с друзьями. Днем я плотно занята работой, вечером оформляю заказы и занимаюсь ребенком. Выбраться куда-то посидеть возможности почти нет.
— Хорошо. А в финансовом плане? На это можно жить?
— Я живу. Не настолько хорошо, насколько хотелось бы, но я работаю над этим.
Ценник — 18 евро за килограмм. Средний торт — 2-3 килограмма. Жить, действительно, можно. Но и цена не маленькая. Зато предложений на рынке — хоть толстей.
— На том же "Фейсбуке" я каждый день вижу десятки предложений изготовления тортов от разных людей. Они тебе кто — коллеги, конкуренты?
— Конкуренты, — отвечает, не задумываясь.
— А коллег нет?
Тут задумывается и, наконец, делает паузу между вопросом и ответом. До этого отвечала, как по заученному. Я даже порадовался: хоть к чему-то не подготовилась.
— Наверное, есть. Несколько человек.
— В чем выражается коллегиальность?
— Мы переписываемся, иногда делимся заказами, когда у нас их слишком много.
— А рецептами?
— Нет. Я может и не права, но рецептами я не делюсь. Я могу что-то подсказать, но до конца тайны никогда не открою.
— А тайна есть?
— Конечно. Я понимаю, как я к этому пришла в некоторых рецептах, что и создает ту самую изюминку, из-за которой люди выбирают именно мои торты. Это моя ниша, и я буду ее оберегать, чтобы никто другой туда не залез.
Главная площадка для саморекламы, не считая друзей, — социальные сети. Говорим "социальные сети" — подразумеваем троллинг, хейтеров и происки конкурентов. Художника обидеть может каждый. Особенно — сидя на диване.
— Много такого?
— Сейчас, слава богу, нет. Как-то поутихло. Я нашла свою нишу и более или менее спокойно в ней нахожусь.
— Но было?
— Было, конечно.
Знаю, что было. Мы и познакомились-то случайно год назад именно на почве травли. В одном из постов кто-то начал яростно гнобить кулинара, а я упустил возможность промолчать.
— Есть люди, которым просто нравится устроить конфликт. Они приходят в комментарии и их просто несет — не остановить. Через какое-то время волна спадает, они переключаются на новую жертву и просто забывают о тебе.
— А происки конкурентов?
— Тоже было. Женщина заказала у меня торт, а потом устроила массированный выброс негатива во всех сообществах, мол, торт ужасный. Потом я узнала, что это подруга конкурентов.
— Обидно?
— Конечно, обидно. Были даже мысли вообще бросить это дело. Это была какая-то детская обида на людей, которые в своей злобе и желании уколоть не понимают, насколько больно они делают. Но руки не опустились. Со временем я просто научилась не обращать на это внимание.
Недовольные клиенты бывают в любой профессии. Особенно, когда профессия связана с едой. Здесь фраза "о вкусах не спорят" ставится под сомнение чаще, чем где-либо еще.
— Я научилась разговаривать с людьми. Я научилась нивелировать конфликты и избегать того, что было. Конечно, впереди еще будут люди, которые будут недовольны, это неизбежно. Но в целом — я вижу по ситуации, что все стало гораздо спокойнее. Плюс я научилась чувствовать людей, и если я чувствую, что человек не мой, то я не беру заказ, чтобы избежать нервотрепки.
— А ты сама когда-нибудь пыталась кому-то теми же методами подорвать репутацию?
— Нет.
— Вот совсем по-честному?
— Нет.
Она опять не задумывается. Ну что же это такое.
— Почему? Ты же пиарщик по профессии.
— Я верю в закон бумеранга. Знаю, что все возвращается. Поэтому просто не хочу рисковать.
— Хорошо. А жизнь-то есть?
— Что?
— Жизнь.
— Какая жизнь?!
Катя опять "возвращается в девочку": сидит, искренне не понимает — о чем я.
— Жизнь. Друзья, знакомые, ребенок, личная жизнь. Из твоих рассказов получается, что ты все время на кухне.
— Ну да, я все время там.
— А вышеперечисленное?
— Ребенок со мной. Да, я уделяю ему гораздо меньше внимания, чем хотелось бы, но я стараюсь максимально быть с ним. Именно поэтому я и обустроила рабочее пространство дома.
— А личная жизнь?
Давлю.
— Езжу к отцу, хоть на пару часов. Иногда — очень редко — встречаюсь с друзьями.
— …
— Личной жизни нет. На свидания обычно ходят по вечерам. А вечерами я с сыном. Ночью в заказах.
— Не жалко?
— Когда как.
Кате тридцать. В месяц она зарабатывает среднюю латвийскую зарплату. Сейчас все устраивает, она довольна своей жизнью. Своей и своего ребенка.
— А что будет через пять лет?
— Я не знаю. Конечно, мне хочется просыпаться с кем-то. Мне надоело просыпаться одной. Но сейчас я живу так. Как будет потом — я не знаю. Мне нравится работать на себя. Это главное, что я поняла. И я не хочу этого менять.
Катя не хочет никуда уезжать. Это даже чувствуется. Она как-то очень уверенно сидит на родном стуле, в центре родного города. Даже от меня перестала шарахаться. Я задаю еще кучу вопросов и вижу, что она смелеет, отвечает даже с каким-то вызовом. Она дома.
— Ты не уедешь?
— Нет. Здесь мой дом.
— Патриотка?
— Не скажу, что патриотка. Мне многое здесь не нравится. Но тут моя семья, мои друзья. Здесь работа, в которой я себя нашла. Мне здесь комфортно. Я могла бы уехать, если бы вдруг встретила своего мужчину, который бы сказал, что это надо. За любимым — уехала бы. Пока что я люблю здесь.
— А сын? Что ты хочешь для него?
— Я хочу, чтобы у него все было хорошо, чтобы он был здоров и счастлив.
— Где?
— Неважно.
Мы заканчиваем. Я еду на следующее интервью, Катя — домой. К сыну, тортам и утреннему кофе с шоколадом. Человек, который от сладостей не полнеет, а становится счастливее, богаче и крепче. У которой, как у Карлсона, — семь тортов и одна свечка. И ударения и акценты ставятся совсем на другом.
