Французский писатель Мишель Уэльбек написал роман-предвидение "Подчинение". В нем он смоделировал ситуацию, когда власть в Париже и Франции вполне себе демократическим путем переходит к мусульманам, и описал, что происходит в результате. Это, так сказать, роман-предостережение.
Понятно, что и у латышской пишущей интеллигенции должен был появиться соблазн смоделировать ситуацию, когда к власти в стране приходят проклятые промосковские силы. И публицист Марис Лусте в ноябре прошлого года, после посещения одноименного спектакля по Уэльбеку в постановке Альвиса Херманиса в Новом латышском театре, написал свое "Подчинение" на латышский лад.
Теперь антиутопия опубликована в журнале Ir. Итак, чего ждать и к чему готовиться?— Читаем. (Авторский перевод, в сокращении).
В конце концов, перед парламентскими выборами "оранжевые агрономы" приглашают вентспилсского шефа стать своим игрушечным кандидатов в премьеры. Однако тот в прямом эфире пожимает руку кандидату от "Соглашения" — рижскому мэру — опыт уступает молодости.
В Брюсселе красно-бело-красную ленточку примеряет вновь переизбранный евродепутат от Латвии Татьяна Жданок.
Свое столетие Латвия встречает массовыми народными гуляньями. На набережной Даугавы выступают Prāta Vētra и "Би-2", в "Арене Рига" — Гребенщиков с группой "Илги", у памятника Свободы Барышников читает Бродского на латышском языке.
"Соглашение" захватывает почти все отрасли, в том числе вновь созданное министерство воспитания нравственности детей. Силовые ведомства и финансы остаются Набургсу (устар. "сосед", намек на политика Артуса Кайминьша — прим. ред.) и агрономам.
9 мая наконец-то собраны все подписи о новом референдуме за двуязычие. Однако этого и не нужно. Большинством голосов парламент принимает закон об официальных языках и широкие поправки к закону о гражданстве. Введена уголовная ответственность за оскорбление религиозных чувств, частично декриминализировано насилие в семье. Язык Пушкина постепенно становится консолидирующей силой, которая объединяет всех латвийцев, которые к тому же испытывают ненависть к врагам — либерастам, толерастам и грантоедам.
Так же, как в Москве и Минске, в Ригу на открытие большой мечети приезжает Эрдоган. Вскоре Латвию посещает Путин и впервые зачитывает приветствие со сцены "Новой волны".
Лучший друг латвийского премьера Зураб Церетели выигрывает конкурс на создание монумента освободителю Видземе Ивана Грозного. Совет по религиозным делам запрещает шествие геев и лесбиянок. Однако, несмотря на это, оно все-таки проходит в Болдерае.
Рижане решают поставить памятник мэру, строительство оплачивает известный российский миллионер.
Учреждения работают в двуязычном режиме. Однако на самом деле это означает одноязычие, ведь все латыши умеют говорить по-русски. В русских школах в редкие уроки латышского дети посещают Музей под открытым небом. Прохожие, идущие утром на работу, замечают, что ночью звезды в руках у Милды стали красными — их закрасил какой-то вандал-альпинист.
На территории Латвии проводятся совместные учения с армией России. Далее следует выход из НАТО, потом — требование Литве вернуть обратно Палангу, Эстонии — Валгу.
Россия становится единственным союзником Латвии, которого можно посетить без визы. Ригу украшают вывески на кириллице. Воссоздана коммунистическая партия. Недалеко от станции Засулаукс на пожертвованные населением деньги открывают небольшой памятник Сталину.
Партия факелоносцев провозглашена фашистской организацией и объявлена вне закона. Только либеральные еврофилы каждое лето собираются на улицах под протестным — радужным флагом.
"Болото опять зашевелилось, Ян Висвалдович," — доносит ветер слова, произнесенные в трубку телефона прохожим в штатском.
(Все упомянутые персонажи автором придуманы, любое совпадение с реальными личностями — чистая случайность).
