Беженцы в Латвии: успешная "история неуспеха"

РИГА, 20 июн — Sputnik, Павел Кириллов. Первые беженцы в Латвии появились задолго до того, как в 2015 году к нам пожаловали уроженцы Сирии и Эритреи из лагерей в Греции и Италии по брюссельской программе перераспределения. Правда, это были "свои" — в лагере для беженцев, который располагается в Муцениеках, традиционно больше всего переселенцев было из Грузии. Тем не менее, "своим" Латвия статус беженцев не присваивала. У грузин имелось криминальное прошлое, и они бежали со своей солнечной родины явно не из-за политических притеснений.

Первые беженцы стали поступать в Латвию зимой 2015/2016 года партиями по 6-15 человек. В результате к концу мая этого года в рамках программы по перемещению наша страна, обещавшая приютить у себя 531 человека, приняла 318 человек, или 60% от общего числа беженцев. Что позволило ей избежать штрафов со стороны ЕС. В то время как Европарламент принял резолюцию, в которой осудил скромные достижения стран-участниц, которые до сентября 2017 года обязались принять 160 тысяч беженцев, но выполнили план лишь на 11%.

Поначалу предполагаемый наплыв беженцев вызвал в Латвии неподдельную тревогу. Согласно социологическим опросам, против приема иноземцев было порядка 80% населения. Особо активно били в барабаны политики Национального объединения, чьи политические козыри всегда включали в себя и ксенофобскую карту. Однако очень быстро оказалось, что для подавляющего большинства приезжих Латвия — отнюдь не конечная цель путешествия, а скорее некий предбанник ЕС. Почти все, кто удостоился в Латвии статуса беженца или альтернативного статуса, благополучно отбыли для воссоединения со своими семьями в Германию и другие зажиточные страны Европы.

Причины здесь в основном две. Первая — та, из-за которой в стране не задерживаются и коренные жители. Бедность. Правительство платило получившим в Латвии статус беженцев пособие в размере 256 евро в месяц (позже эту сумму под нажимом политиков от Нацобъединения урезали до 139 евро), а на детей беженцев — 76 евро в месяц. И не вечно, а в течение 9-12 месяцев. Несмотря на то, что прожить на эти деньги даже в нашей стране трудно, а перспектива аренды жилья и вовсе выглядела нереальной, в обществе была поднята кампания с лейтмотивом "Они получают больше, чем наши пенсионеры. С какой кстати?"

Например, некая рижанка заявляла: "Если я на своего ребенка получаю меньше 12 евро в месяц, а какому-то иностранцу со статусом беженца на его ребенка в нашей стране выделяют сумму в шесть раз большую, то насколько это честно по отношению у гражданам Латвии, которые платят своему государству налоги? Везде только и говорят о том, что будущее Латвии — наши дети, тогда почему этому будущему присваивают меньшее пособие, чем детям беженцев? Получается, что правительство о них больше заботится, чем о своих гражданах".

В результате бедность нашего общества стала самым действенным щитом на пути полчищ беженцев из стран Ближнего Востока и Северной Африки. Впрочем, непонятно, можно ли считать это "историей успеха".

Вторым барьером на пути беженцев стал государственный язык. С одной стороны, государство заявляло, что его цель — помочь прибывшим быстрее интегрироваться и найти работу. С другой — требовало выучить латышский язык, без которого, как известно, в стране затруднительно устроиться на работу. Из 33 зарегистрированных в латвийском Государственном агентстве занятости беженцев лишь трем удалось устроиться в Латвии на работу. Правда, двое уже уволились, сообщала передача LNT Ziņas в канун этого нового года.

Тарик из Ирака устроился было в одно кафе в центре Риги помощником повара, говорилось в передаче, но продержался… всего полчаса. По словам владельца заведения, зарплату в 410 евро беженец посчитал слишком маленькой. "Он пробыл полчаса и потом надумал, что хочет зарплату повыше, которую, конечно, мы не могли ему платить. Тогда он оделся и ушел", — рассказал хозяин кафе Ивар Упениекс.

Владелец кафе добавил, что предложил работу Тарику из жалости, прочитав, что беженец не может выжить на ежемесячное пособие в 139 евро.

Разочарованным остался и владелец салона оптики Мартыньш Коссовичс, принявший на работу Филмона — просителя убежища из Эритреи. Филмон проработал два месяца, а в декабре уволился.

Выяснилось также, что прибывшим женщинам трудно привыкнуть к восьмичасовому режиму работы. Еще бы, ведь в странах, откуда они приехали, они не работали вообще.

Третьей причиной того, почему беженцы у нас не задерживаются, называется суровый латвийский климат. Но ведь им в этом отношении гораздо легче, чем туземным народам. Их-то никто не заставляет праздновать Лиго и искать цветок папоротника под проливным дождем.