Десятого мая 1940 года германские войска, после восьмимесячной "странной войны", в ходе которой боевые действия на Западном фронте практически не велись, атаковали Францию. 22 июня 1940 года Третья республика подписала перемирие с Третьей империей. Фактически это была капитуляция.
Кстати, если бы немцы тогда не поторопились, история Второй мировой войны в частности и мировая история в целом могли пойти по другому сценарию. На лето 1940 года наши будущие союзники (англичане и французы) планировали агрессию против СССР. Сотни самолетов с баз в Сирии и Ираке должны были разбомбить нефтепромыслы Баку. Успей они нанести удар, и не исключено, что союзники оказались бы в одном окопе с Гитлером. Во всяком случае вести одновременно войну с Германией и СССР Запад не мог, так что с Гитлером пришлось бы заключать мир.
Но тогда всё сложилось, как сложилось, а сейчас – через 77 лет – история, похоже, повторяется. Не буквально, конечно, но общая канва событий очень похожа и даже даты почти совпадают, отмечает обозреватель МИА "Россия сегодня" Ростислав Ищенко.
Взаимосвязь этих событий непрямая и неочевидная, но она существует. Не зря все же современный ЕС называют Четвертым рейхом, по аналогии с Третьим рейхом, объединившим Европу 77 лет назад почти в нынешних границах.
Что мы видим сегодня?
Франция получает слабого президента, при сильном радикально правом оппоненте. Эти выборы уже называли голосованием за и против Ле Пен. Получившая очень хороший, как для нее, результат (около 35%) лидер правых с воодушевлением ведет свой "Национальный фронт" на парламентские выборы, до которых осталось чуть больше месяца.
Причем на выборах в парламент над французами не будет довлеть традиционная для президентской кампании необходимость сплотиться, чтобы не пустить к власти правых. Конечно, "Национальный фронт" не получит не то что большинство мандатов, но даже более-менее солидное представительство. Пока что его прогнозный результат должен составить 25-30 мест. Но правые, сейчас имеющие по два места в национальном собрании и сенате Пятой республики, не просто улучшат свой результат в 10-15 раз. Они получат прекрасную трибуну для пропаганды. А общество начнет привыкать к тому, что "Национальный фронт" в большой политике, это – вполне естественно.
Главное же заключается в том, что у Макрона практически нет шансов сформировать устойчивое пропрезидентское большинство. Слабому президенту скорее всего придется сотрудничать с оппонирующим ему коалиционным правительством.
В течение всего президентства Альбера Лебрена (1932-1940 годы) Франция тоже объединялась против правых. Этим занимались и правительства "Народного фронта" (в 1936-1938 годах), и кабинеты, возглавлявшиеся Эдуаром Даладье (в 1938-1940 годах). Но закончилось всё тем, что последнее правительство Третьей республики, возглавлявшееся Полем Рейно, по воле Национального собрания передало власть маршалу Анри-Филиппу Петену, самому правому из французских политиков, автору понятия "коллаборационизм", призвавшему французский народ сотрудничать с Гитлером в построении "нового порядка" в Европе.
Уже сейчас "Национальный фронт" мало чем напоминает маргинальную партию эпохи лидерства Жана-Мари Ле Пена. К тому же ситуация буквально повторяет предвоенную. Слабые, неэффективные лево-правые коалиции, объединяющиеся, чтобы не допустить к власти правых радикалов, служат лишь увеличению популярности последних.
Уже к следующему избирательному циклу "Национальный фронт" сможет сделать реальную заявку на власть. Причем сразу и на пост президента и на формирование вокруг себя коалиционного большинства в парламенте.
Но правые могут прорваться к власти и раньше. В конце концов, Петена сделало лидером Франции сокрушительное внешнее поражение. Пятая республика находится на пороге катастрофы, аналогичной той, что унесла в небытие Третью республику. И Макрон не выглядит современным де Голлем, способным эту катастрофу предотвратить. Хоть на сей раз все обойдется без войны.
Я не случайно вспомнил об успехах "Газпрома" в прокладке газопроводов, позволяющих поставлять газ в ЕС, в обход транзитных стран. Газопроводы эти замкнуты на Германию и Турцию, что резко увеличивает значение этих стран для Евросоюза. Анкара много лет стремилась в ЕС, а Франция была главным противником принятия Турции. Отношения Парижа и Анкары дополнительно осложнялись тем, что Франция, в которой сильна армянская диаспора, многие десятилетия не без успеха лоббирует тему признания геноцида армян в 1915-1917 годах.
В то же время Германия была союзником Турции ещё в Первую мировую войну, а в шестидесятые-семидесятые годы туда переселились миллионы турок. И сейчас, несмотря на сложности в отношениях между Берлином и Анкарой, они обречены на сотрудничество в вопросе о сирийских беженцах. Участие в совместных с Россией газотранспортных проектах, благодаря которым Германия становится газовым хабом Центральной и Восточной Европы, а Турция начинает играть ту же роль для Южной Европы и Балкан, должно дополнительно сблизить эти страны. В газовой политике крайне важна координация.
Напомню, что до сих пор речь всегда шла о германо-французском доминировании в ЕС. И тот же Макрон собирал голоса, призывая сплотиться против евроскептицизма ЕС, не допустить "брекзита по-французски", сохранить позиции Франции как лидера единой Европы.
Между тем французская экономика уже лет пять назад перестала соответствовать этим амбициям. Финансовая система Пятой республики также подорвана. В отличие от Ле Пен, обещавшей вернуть национальную валюту, чтобы оздоровить государственные финансы, Макрон не ставит под сомнение необходимость оставаться в зоне евро. А это не оставляет финансово-экономической системе ни одного шанса.
Возникающая примерно с 2020 года полная газовая зависимость Европы от Германии и Турции окончательно переводит Францию в состояние второстепенной державы – большой Польши. Можно ожидать, что Париж постепенно будет вытеснен из определяющих будущее мира переговорных форматов (нормандского и минского, где определяется будущее не Украины, а Европы и женевского, где Запад пытается влиять на судьбу не Сирии, а Ближнего Востока, в Астану же Париж уже сейчас никто не планирует приглашать).
Голос Франции в ЕС уже сейчас мало что значит. Выход Британии и падение интереса к Европе со стороны США, резко повысили политическое значение Германии, Берлин уже давно является главным финансистом Европы. Запуск "Северного потока – 2" поставит в зависимость от Германии всю европейскую экономику.
Для того, чтобы поражение Франции в борьбе за Европу стало очевидно самим французам, достаточно возникновения любой конфликтной ситуации, любого расхождения интересов Германии и Франции в рамках ЕС. Париж тут же увидит себя в единственном числе противостоящим объединенной в Четвертую германскую империю Европе.
Вот только правительство в изгнании уже никто не сформирует.
