В Одессе в начале мая три года назад приоткрылись двери ада. Как в Руанде в апреле 1994-го, когда по "Свободному радио и телевидению тысячи холмов" эфирные ведущие народа хуту призывали честных людей взять мачете, пилы и ножи, выйти на улицы и убить всех встречных людей народа тутси. В случае геноцида в Руанде звучали призывы "Валите высокие деревья!", "Истребляйте тараканов!", в Одессе — "Слава героям!" и "Бей колорадов!". Какая разница? Ее нет.
Одесский урок для Запада
Да — точка невозврата. Если бы не обугленные трупы на кадрах селфи со смартфонов хлопцев и дивчин с Куликова поля, а эти картинки в ту же черную пятницу были слиты участниками преступления в паблики, часто под тегами "Слава Украине, героям слава"… Если бы не выплеснувшиеся в соцсети ликование, видеоролики, тысячи отметок like и комментарии "шашлык из колорадов", то о преступлении сегодняшние украинские политики с выгодой могли бы молчать — события в Одессе полностью зачеркивают GR-имидж европейской демократичной Украины, о котором в свой недавний визит в Ригу велеречиво рассуждал президент Петр Порошенко.
Отношение на Западе к современной Украине после массового убийства в Доме профсоюзов стало таким же недоверчивым и подозрительным, а иногда просто брезгливым, как к Руанде после этнического геноцида. Геноцид в Африке был чудовищным преступлением, на Украине все точно так же. Одесса — не забыть, не простить. Можно пытаться объяснить это массовым революционным аффектом, алкоголем, провокациями, историческими корнями, стремлением к свободе и героикой в духе бандеровской УПА-ОУН — но все равно это безнаказанное и непростительное преступление.
"Украина перестала существовать для меня в тот день, когда в одесском Доме профсоюзов людей сожгли заживо. Этого мне не понять и не простить", — сказал мне один очень хорошо известный в Латвии адвокат.
Я не буду называть его имя, не желая причинить вред его карьере. Но как юриста во многих крупных уголовных и административных процессах его тревожит и сам факт преступления 2 мая, так и de jure — явные многочисленные следственные нарушения, совершаемые с целью вывести из процессуально-правового поля виновных — убийц, назовем их прямо своими именами.
Три года следствие по делу поджога Дома профсоюзов фактически стоит на месте. Успехом невозможно назвать пиар-заявления главы МВД Арсена Авакова в стиле того, что "14 подозреваемых в поджоге Дома профсоюзов в Одессе объявлены в розыск" и "многие из них находятся в России, Крыму или на неподконтрольных Украине территориях Донбасса".
Среди 24 подозреваемых нашли даже единственного представителя "Правого сектора", застрелившего при многочисленных свидетелях одного из участников пророссийского митинга. Однако это правильный герой. Уголовное дело против единственного подозреваемого сторонника Евромайдана Всеволода Гончаревского закрыто из-за отсутствия доказательств. А назначенный на роль главного подозреваемого экс-начальник МВД в Одесской области Дмитрий Фучеджи скрылся в неизвестном направлении, словно подпольный черноморский миллионер Корейко. Основная тенденция следствия — вывести политический мейнстрим Украины из-под любых подозрений в соучастии в этом чудовищном преступлении.
Футболисты виноваты, но их не найти
Следствие пытается развивать успех версии, что 48 людей, запертых в Доме профсоюзов, закиданных бутылками с горящим бензином, сгоревших и забитых, а также еще 200 с лишним раненых, избитых и покалеченных в тот день людей, скорее всего, стали жертвами футбольных болельщиков. Точнее, произошел несчастный случай: они забежали в здание, там загорелось все, пожар были сильный, и все погибли — жаль, паны, но отака се ля вi.
Представители Международной консультативной группы Совета Европы по надзору за расследованием событий в Одессе в ноябре 2015 года уже заявляли, что следствие проводится предвзято, не отвечая требованиям ЕСПЧ. В феврале мониторинговая миссия ООН по правам человека в своем отчете сообщила, что виновных в трагедии 2 мая так и не привлекли к ответственности. А в тюрьме уже три года сидят те, кто не забежал в Дом профсоюзов, то есть те, кого в ту пятницу не убили.
Следствием еще проведены сотни судебных экспертиз, допрошено более тысячи человек, проведено более ста осмотров и столько же обысков. Никто не наказан. Ситуация не меняется — убийцы вольно ходят по Одессе и даже по украинской Верховной раде — а героям слава, как обычно говорят там последние три года.
Арестовать и осудить по справедливости закона убийц 48 человек — дело невыгодное украинскому истеблишменту в его сегодняшнем формате. В день трагедии в Одессе собрались дать первый жесткий урок "ватникам и колорадам" около 500 сторонников майданной демократии, вооруженных арматурой, ножами, огнестрельным оружием и "коктейлями Молотова". Из Киева в первомайскую Одессу ехали группы поддержки — полторы сотни активистов "грузинской сотни", другие подготовленные за месяцы Майдана на киевской площади Независимости профессиональные наемники и энтузиасты-волонтеры. Вот это: "Девочки, а "коктейли Молотова" уже готовы? Кладите побольше пенопласта", — это тоже они. И они есть в записи. А преступников нет даже на бумаге.
Такой вот СУГС и героям слава
После того майского дня в Одессе на Украине, как в Руанде после геноцида, обе эти юрисдикции навсегда стали другими… Очевидно, что, если бы не звучали призывы "жарить колорадов" в Доме профсоюзов, не было бы сегодня молодых независимых народных республик Донецка и Луганска. Своей беспредельной жестокостью одесская трагедия мобилизовала на сопротивление мирных людей шахтерского региона — они поняли, что их придут убивать. Вскоре ВВС Украины нанесли бомбовый удар по мирным кварталам Луганска, и это тоже преступление против человечности, эпизод в продолжение события одесского 2 мая. Донбасс — сильный и большой, люди не пошли на самопожертвование. А в Одессе они просто сгорели заживо.
После прививки зла в Одессе никакие майданы в Европе еще долго будут невозможны — это единственное, что дала Европе современная Украина. Например, можете ли себе представить, что латвийская правая национальная партия "Тевземе ун Бривибай" блокирует в рижском Доме Москвы политиков оппозиционного объединения "Центр согласия", подожжет здание и будет забивать насмерть под окнами людей, пытающихся спастись? Нет, это утопия: даже в самых радикальных людях в Латвии нет стремления к массовой показательной казни, какой стала известна постмайданная Украина.
Шо вы теперь скажете за Одессу?
Возможно ли подобное где-то в другой стране? Например, участников московского протестного митинга не задержали для развоза по райотделам для снятия показаний, а заперли в маленьком офисе редакции "Эха Москвы" или на "Дожде" и сожгли всех, радостно селфясь на фоне пожара? Представляете парижан, заперших политиков "Народного фронта" Марин Ле Пен в здании на площади Республики, чтобы в стиле Степана Бандеры как можно быстрее устранить проблему, убить их всех за неправильное политическое кредо? А можно ли представить Алексея Навального, швыряющего бутылку "Молотофф коктейль" в помещение с людьми и выкрикивающего призывы бороться за революционные политические перемены? Я себе таких чудовищ разума и действа не представляю. А в Одессе, на Украине все это было и еще, похоже, осталось — преступление без наказания, — и это говорит Европе об Украине больше, чем все визиты Порошенко.
Украина, конечно, не Африка — в славном южном Черноморске никогда раньше не вещали призывами истреблять тараканов в духе руандийского "Радио тысячи холмов". Одесса — это расслабленное черноморское лето, шорты и Дерибасовская, белеющий парус одинокий, бычки, кефаль и лиманы, Екатерина Великая и Дюк, утесовские песни и партизанские катакомбы героев Великой Отечественной. Молодая пестрая республика с ее шумными майданами, вкусными галушками, теплыми улыбками и мягким малороссийским говорком всегда казалась нам в Европе такой же добродушной, как ее сердце — жемчужина у моря.
И что вы теперь скажете за Одессу? Сегодня по всему городу стоят БТР, очень много полиции, "Правого сектора" и ветеранов трехлетней войны. Власти всех уровней снова пугают одесситов угрозами возможных диверсий и провокаций, привычно увязывая их в клубочек пропаганды вместе с Крымом, Донбассом, агрессией и помощью Запада. Одесситы тихо кладут цветы и тихо расходятся по домам, боясь что-то сказать. Да и что говорить — в этом случае достаточно молчания и букетов. Ничего не забудется и не будет прощено.
