Чехия заявила о том, что уже приняла двенадцать душ мигрантов и больше принимать не будет, сообщил на днях глава МВД республики Милан Хованец. Речь идет — на всякий случай — о менее чем одной сотой из квоты в 1600 человек, назначенных ей Евросоюзом, отмечает публицист Виктор Мараховский.
Полностью картина выглядит так. На днях Еврокомиссия (то есть европейское центральное правительство) выпустила под видом рутинного пресс-релиза официальное предупреждение восточным членам ЕС, в котором, в частности, сообщается: "Если страны-участницы вскоре не активизируют перемещения мигрантов — Еврокомиссия не будет колебаться перед применением своих полномочий".
Теперь страны так называемой Вышеградской четверки — Чехия, Словакия, Венгрия и Польша — перед выбором. Они должны либо быстро и своевременно принять отведенное им число голов, либо понести наказание за неисполнение общеевропейских норм.
В ответ министр внутренних дел Чехии Милан Хованец сообщил, что его страна скорее понесет наказание и заплатит соответствующие штрафы Евросоюзу, чем примет еще кого-то. По его прогнозам, наказание последует приблизительно к осени, но Чехия готова.
…И вот что во всем этом интересно, уважаемые читатели.
Даже если бы по Восточной Европе были размазаны все полтора миллиона "понаехавших", все равно число жителей-мигрантов в ней осталось бы крошечным по сравнению с числом таковых в Европе Западной.
И поэтому на Западе, как видно из раздраженного тона Еврокомиссии, искренне недоумевают, чего это восточноевропейцы ломаются, вместо того чтобы принять по чуть-чуть.
У меня есть версия. Ответ на вопрос "Почему они сопротивляются?" напрямую связан, как ни странно, с нашей страной.
Штука вся вот в чем. Политические режимы, установленные в Восточной Европе (то есть в бывшем советском блоке и Югославии), по совести следует определять как "ксенофобские демократии". Это тяжелое наследие истории. Как мы помним, еще каких-то сорок лет назад повсюду в соцстранах царил официальный интернационализм, все люди были братьями, а истинным противостоянием считалось мировое противостояние между трудящимися и эксплуататорами.
Поскольку интернационализм "навязывался русскими" и был одним из составных частей коммунистической идеологии, антикоммунистическая борьба самым естественным образом стала борьбой националистической.
И когда социалистические режимы начали шататься и падать, им на смену пришли режимы, мягко говоря, глубоко национальные. Запад смотрел на это даже не сквозь пальцы — он активно помогал. Чтобы надежно отпилить постсоциалистические страны от "русской цивилизации", требовалось заменить навязанное ею глобальное мировоззрение мировоззрением весьма провинциальным.
Интернационализм заменялся на "взгляд на мир из-за плетня". Расковыривалась "историческая боль нашего народа, пострадавшего от коммунизма". В восточноевропейских государствах по одному лекалу штамповались "институты национальной памяти" (они есть сегодня и в Латвии, и в Польше, и даже Украина после победы демократических сил с огромным запозданием устроила себе такой же) — целые империи дурных воспоминаний, коллекционирующие свидетельства о преступлениях красных против "национальных ценностей". Ну и так далее.
Попутно в коллективный мозг восточноевропейцев внедрялась мысль, что они никогда не принадлежали, по сути, к этому безродному, татаро-монголоидному, неевропейскому "русскому" миру. Нет, они всегда принадлежали к настоящей, уютной, симпатичной Европе с дорогой сантехникой и подметенными улицами. Они — белые люди, в отличие от восточных носителей ушанок. Просто из-за русской коммунистической оккупации они отстали от своих западных братьев, но оковы наконец-то пали — и скоро "у нас будет как в Бельгии".
В результате к нулевым годам сложилась своего рода "двойная европейская мораль".
Западная Европа активно внедряла у себя толерантность и мультикультурность, при этом позволяя в восточной части ЕС цвести откровенно ксенофобским теориям и практикам. Лишение "русских" гражданства в Прибалтике, снос "русских" памятников в Польше, этнические чистки в Хорватии — все это, немыслимое на Западе, было можно на Востоке. Поскольку обеспечивало надежное противостояние с наследницей СССР — Россией.
Сейчас Европа имеет дело всего лишь с последствиями. Восточноевропейские национальные идеи в принципе базируются на мифе "мы белые люди — не то что на Востоке". В то время как в западном сознании никакой принципиальной разницы между "понаехавшими" болгарами и "понаехавшими" пакистанцами не имеется. И те и другие — люди второго сорта, причем не по каким-то там расовым признакам, а просто: одинаково нищие, одинаково дикие, одинаково работающие прислугой и чернорабочими.
Теперь вот возникли.
И сегодня Запад злится и недоумевает: почему одни "страны — экспортеры мигрантов" внезапно не хотят, даже за деньги, принимать граждан из других "стран-экспортеров"? Что не так-то?
Восточная Европа тоже недоумевает и злится: они столько сил и десятилетий положили на то, чтобы излечиться от последствий тоталитарного интернационализма и стать "белыми людьми". И вот теперь им этот интернационализм снова насильственно впихивают, причем в форме каких-то небритых смуглых иноверцев с криминальными замашками и нулевым уважением к их "белым" европейским ценностям.
А поскольку изначально "ксенофобская демократия" была внедрена в Восточной Европе для того, чтобы эффективно противостоять "русскому коммунизму", — то можно сказать, что и в сегодняшнем восточноевропейском бунте против мигрантов опять же виноваты мы с вами.
В конце концов, если уж мы виноваты во всем остальном — то почему бы и не в этом тоже?
