Между "Бип-бип!" первого искусственного спутника Земли и гагаринским "Поехали!" прошло три с половиной года. Еще через четыре Леонов вышел в открытый космос. Еще четыре – и на орбите состыковались два пилотируемых аппарата: "Союз-4" и "Союз-5". Полгода – и Нил Армстронг сделал свой маленький шаг по Луне, пожелав удачи мистеру Горски.
Я родился в год стыковки "Союза" с "Аполлоном" — и, развивайся космическая экспансия человечества теми же темпами, вполне мог бы писать текст на 56–летие гагаринского полета, скажем, на Марсе. Если не в тени пресловутых яблонь, то в пресс-центре какой-нибудь планетарной базы.
Рига-Кассиопея
Наверное, мое в широком смысле поколение (урожай семидесятых) было последним, росшим в уверенности, что главная задача человечества в будущем – покорение космических пространств. Такое будущее виделось не только грандиозным, но и страшно интересным, потому что напрямую вытекало из захватывающего прошлого, с которым делило "Библиотеку приключений": штурмующие Венеру герои "Страны багровых туч" продолжали дело земных первооткрывателей и первопроходцев.
Этим будущим было пропитано тогдашнее настоящее – во всяком случае, с точки зрения того, кто в программе "Время" замечал не товарищей Воротникова, Лигачева и Чебрикова, а героических Джанибекова и Савиных.
Я рос в Иманте, неподалеку от проспекта Комарова, – и знал о трагической судьбе космонавта, разбившегося при спуске с орбиты. Как и у всякого советского города, у Риги была своя "космическая топография".
Существует легенда о том, что после гагаринского триумфа латвийское партийное руководство всерьез обсуждало идею переименовать город в Гагарин, хотя Юрий Алексеевич был у нас всего один раз, да и то незапланированно. Весомых подтверждений тому все-таки нет, но улица Гагарина здесь, конечно, имелась – как и Терешковой, и Космонаутикас гатве.
К плеяде мировых знаменитостей, родившихся в легендарной дореволюционной Риге (от Сергея Эйзенштейна до Исайи Берлина), принадлежат один из пионеров советского ракетостроения Фридрих Цандер и один из отцов советской космонавтики Мстислав Келдыш. В НИИ Латвийской ССР разрабатывали технологии для космических полетов: кварцевые стекла для иллюминаторов, в которых видна Земля, изоляционный материал для ракеты "Энергия", в первый и последний раз поднявшей на орбиту отечественный челнок "Буран".
А еще в латвийской столице родились космонавты Анатолий Соловьев, рекордсмен по числу выходов в открытый космос, и Олег Артемьев, проведший на МКС почти полгода. Александр Калери, летавший на орбиту пять раз, – уроженец Юрмалы. Талгат Мусабаев, Герой России и Национальный герой Казахстана, закончил наш РКИИГА.
Белый порошок и космические ощущения
Будущее отменили вместе с прошлым. В пору перестроечных разоблачений космические победы СССР не подверглись такой ревизии, как военные, но оказалось, что внеземную экспансию двигало не бескорыстное стремление человечества к освоению Вселенной, а пропагандистские амбиции сверхдержав. Мир перестал задирать голову к звездному небу и уткнулся в смартфоны.
Ощущения, до сих пор преследующие немалую часть интеллигенции моего поколения, хорошо описал в преддверии юбилея гагаринского полета тогдашний редактор известного московского журнала с репутацией хипстерского: "Будто в самый канун Нового года вдруг выключили елку и отправили в душную комнату спать".
Улица Гагарина сделалась Ропажу, Терешковой – Буллю, проспект Комарова – проспектом Курземес. Но самым символичным, конечно, стало переименование аллеи Космонавтики в Пурвциемсе в аллею Джохара Дудаева. Причем соединяющаяся с ней Андромедас гатве все также напоминает о космической утопии Ивана Ефремова, доводя символизм до сюрреализма: сводя гуманистические мечтания оттепели с кровавой неоархаикой девяностых.
Остались на карте Цандер и Келдыш – то ли потому что урожденные рижане, то ли благодаря научным заслугам. Двухэтажный дом, в котором будущий советский энтузиаст-ракетчик Фридрих Цандер родился в 1887-м, по-прежнему значится под номером 1 на улице его имени в глуши Задвинья. Правда, выглядит непрезентабельно: явственно пустой, обшарпанный, в глубине прежде уютного, но ныне разоренного участка, заваленного останками спиленных вековых деревьев.
Еще в 2005-м, когда дом перешел в частную собственность, отсюда вывезли экспозицию музея Цандера. Приютил ее Латвийский университет – что логично, ведь главное здание ЛУ изначально принадлежало Рижскому Политехническому институту, который закончил грезивший Марсом ракетчик. Напротив здания, в парке у Городского канала, устоял на рубеже эпох и бюст Келдыша – лишившийся, правда, всех трех звезд Героя Соцтруда, содранных в девяностые охотниками за цветметом, в чем трудно не увидеть двойного символизма.
Космос, бывший некогда, по выражению режиссера Учителя, предчувствием, давно стал ностальгическим воспоминанием. Содержимым эдаких "капсул времени", которые можно отыскать в Риге, если заняться целенаправленным квестом.
Например, в Музее имени Страдыня на верхнем этаже обнаруживается зал космической медицины – медицины там как раз немного, но есть скафандры, чучело дворняги Чернушки, облетевшей Землю еще до Гагарина, и образцы высокотехнологичных разработок латвийских НИИ. Вроде изготовленных в конце 60-х в рижском Институте неорганической химии белого и черного порошка – терморегулирующих материалов для космических нужд. И даже материала для криогенной изоляции европейской ракеты "Ариан-5": в нулевых наш Институт химии древесины стал сотрудничать с Европейским космическим агентством.
А еще у входа в музей стоит трафарет для фотографирования в виде космонавта: сунул физиономию в прорезь – и вроде это ты в скафандре. Кажется, такова единственная забава, доставшаяся нам вместо волшебного праздника, на который нас когда-то столь красноречиво зазывали – и оставили с носом.
