РИГА, 2 мар — Sputnik, Евгений Лешковский. В советские годы подробные карты Балтики печатали с пометкой "секретно" и под номерами — для военных и пограничников, а теперь их запросто может купить любой рыбак даже через интернет. И процесс составления карт раньше был закрыт для случайного зрителя — полусекретное дело. Хотя и сейчас мало кто себе представляет, как рождается морская карта — с указанием глубин, "мест парковок" для судов, подозрительных районов с магнитной аномалией и крайне опасных "квадратов", где были минные поля и на дне лежит в бочках химическое оружие.
Прогулка по дну
"Сейчас техника до того дошла, что можно составлять буквально 3D-модели дна", — говорит он и показывает корреспондентам Sputnik короткий видеоролик канала, впадающего в Павилосте в море.
Кажется, что ты сам плывешь под водой и смотришь через приборы ночного видения: у поверхности берег алого цвета, а чем глубже — желтеет, зеленеет и у дна все уже темно-синее. В цветовой гамме (как на картах поверхности Земли, но только наоборот) виден буквально каждый камень у дна — как тот выступает, куда течение больше нанесло песка, где все основательно размыло, а вот темной бороздой прочерчен легкий след от якоря, брошенного с катерка. Так же — и предельно точно — можно показать все дно нашего моря, которое снимают "по квадратам".
Хотя такие съемки с моделированием объемных объектов и созданием системы навигации (прямо как видео улиц и зданий городов в Google Maps) процесс очень длительный. Другое дело — составление привычных бумажных карт и все более популярных в наши дни электронных.
"Главное для нас не просто обснимать все дно латвийских территориальных вод, но — безопасность судоходства. На Балтике одновременно примерно 2 тысячи судов. Там, где постоянно они ходят, мы обязаны знать буквально все, а районы, где даже рыбу никто не тралит, особенно не перепроверяем, полагаясь на точные карты еще советского времени", — замечает руководитель Служба гидрографии Айгарс Гайлис.
В отделе гидрографии нам показали самый современный эхолот — прибор, при помощи которого и получают данные: что у дна творится.
"Раньше у нас был однолучевой эхолот: медленно шли с ним по морю, он стрелял лучом в дно, мы записывали отраженный сигнал, и постепенно вырисовывалась "глубинная картина". Но поскольку прибор был однолучевой, он работал точечно. А теперь у нас эхолот, который направляет ко дну сразу 512 лучей, другой прибор принимает отраженные сигналы. Сейчас можем идти на катере "по квадратам" быстро, "покрывая лучами" дно на сто процентов", — говорит Бруно Шпелс и показывает тот самый суперэхолот — размером не больше буханки хлеба.
Где работал непотопляемый катамаран
Бруно Шпелс и Айгарс Гайлис проводили нас в гараж — показали универсальный катер для работ в Рижском заливе, где глубины 40-50 метров и только около Мерсрагса — 66. Зато для работ в море используют уже большой 20-метровый катамаран Kristiāns Dāls, базирующийся в Лиепае. Он предназначен для работы и в самых непростых условиях, когда под тобой не 40 метров, а уже 250 (столько, например, в Готландской впадине).
Катер, работающий в заливе, сделан по самым передовым технологиям. Аппаратура для промеров глубин располагается на носу и опускается в воду на длинном кронштейне примерно на 10 сантиметров ниже осадки судна.
А за этим катером стоял катамаран, сделанный гидрографами буквально своими руками в начале 1990-х, когда все, в общем-то, приходилось в Службе гидрографии создавать заново. Его собрали из пенопласта и полиуретана, с двумя гондолами из такого же материала.
Между прочим, катамаран и сегодня готов идти в море: на него можно поставить мотор, в кабину — генератор, к которому подключается любая гидрографическая аппаратура. На нем нестрашно ходить даже при очень плохой погоде: судно не переворачивается. А поскольку у него фактически нет осадки, можно проходить по самым мелким местам и над опасными затонувшими объектами — гондолы не зацепятся.
Минные поля Балтики
Даже рыбацкий катерок, который давным-давно затонул на небольшой глубине, и о нем, казалось бы, все уже позабыли, может стать причиной крупной катастрофы. Поэтому несущественного в работе гидрографов нет: на картах указывают всю информацию. Есть даже отметки "магнитная аномалия" (их в море несколько).
"Не пугайтесь, эта аномалия — не Бермудский треугольник! Там в земле на дне большие скопления железных руд, из-за чего магнитный компас может работать с отклонениями 6-17 градусов. А это много. Если судно отклонится от курса, то потратит больше горючего — и времени. Но! Кто сейчас ходит по обычному магнитному компасу? А самые современные навигационные приборы на такие аномалии не реагируют. Однако мы все равно обязаны указывать даже потенциально опасные места", — подчеркивает Бруно Шпелс.
Указывают и "квадраты" (65-75 миль от Лиепаи), где после Второй мировой страны-союзники затопили в бочках и снарядах химическое оружие. Отмечены и участки, где в годы Первой и Второй мировых войн были минные поля. По сей день военные проводят там операции по разминированию, и они уже уничтожили десятки тысяч опасных объектов. Но районы, где раньше были мины, и сегодня не на сто процентов безопасны.
Некоторые места в Ирбенском проливе моряки и дайверы считают кладбищами затонувших кораблей. Официально, конечно, никаких кладбищ в море нет. Неформальное определение. В тех районах было особенно много мин, на которых подрывались корабли, а другие рядом специально топили, чтобы сузить для неприятеля фарватер и помешать пройти дальше. Но сейчас военные основательно очистили море от того, что может быть опасным для судоходства.
"А мы наносим на карты своего рода "коридоры": линиями обозначаются кратчайшие проходы, скажем, от Риги до Стокгольма, и безопасные, где у дна нет ничего, грозящего бедой, да и глубины большие", — показывает Бруно Шпелс.
Прозрачное море
В СССР карты Балтики печатали с пометкой "секретно" — для тех же военных. А теперь их продают даже в интернет-магазине прямо на сайте Латвийской морской администрации. Иногда под заказ делают карты отдельных участков, допустим, если кто-то решил в море построить парк ветряных турбин. Словом, море "прозрачное" — и никаких секретов.
Руководитель отдела картографии Нормундс Дуксис рассказал, что всего здесь делают 22 видов бумажных карт и 23 — электронных. А старший картограф Илзе Дриксне показала, как информация, полученная от гидрографов, обрабатывается специальной программой. Все новые данные и любые уточнения автоматически наносятся на существующие карты.
"Ручная работа при составлении карт, когда мы стоим у столов с линейками и карандашами (как это было еще в 1990-е), конечно, тоже есть, но почти все теперь делается на компьютере", — говорит Илзе Дриксне.
В 1990-е картографы переживали очень непростые времена. А теперь нашу Службу гидрографии ставят в пример даже европейские коллеги. Здесь, в отличие от многих западных аналогичных служб, проходит полный цикл — от гидрографов, "щупающих" дно, до выпуска конечного продукта — карт, которые печатают тут же на огромном плоттере. И карты "еще тепленькие" сразу распространяются для тех, кто в море: чтобы они уже точно чувствовали себя на Балтике в безопасности.
