Мой отец был таксистом. В детский сад я не ходил, и часто, когда за мной некому было присмотреть, отец брал меня с собой. Мы катались по городу, и я наблюдал Ригу. Ригу, в которую сейчас я бы с удовольствием вернулся. В машине времени и с современной фототехникой в сумке. Дня на три-четыре. А может, на неделю. Чтобы еще раз исследовать те места, которых больше нет. Места, которые уже не встретить на карте города, — они живы лишь в воспоминаниях, в том числе и моих — детских.
Недалеко от завода, на одной из улочек, что пересекают Даугавгривас, жил напарник отца, и мы частенько по ней проезжали. Завод находился ниже уровня улицы, в долине между Даугавгривас и каналом Зунда. Перед ним располагалась площадка с готовой продукцией. Возможно, на ней выставляли что-то еще, но у меня в памяти остались только культиваторы. Они стояли длинными рядами по диагонали, новые, свежеокрашенные и выглядели очень красиво. По крайней мере мне тогда так казалось. Сами прицепы были темно-зеленые, их "пропеллеры" — красные. А может, и нет. С тех пор прошло примерно 35 лет. 35! Сейчас каждый раз, когда кто-то обращается ко мне "молодой человек", я про себя усмехаюсь.
Уже позже, в те годы, которые условно можно назвать юностью, по выходным, в перерывах между дежурствами в охране, я бродил по Пардаугаве с фотоаппаратом в руках, не осознавая, что же я хочу запечатлеть. Какая-то магическая сила занесла меня на заброшенный завод, находившийся в стадии агонии. Его металлические внутренности растащили мародеры, стены были осквернены хулиганскими граффити, а постоянными посетителями были лишь наркоманы, жаждущие вколоть очередную дозу.
Тогда я не понимал, что мое неуклюжее лавирование по грудам строительных отходов между зарослями кустарников и колючей проволокой станет началом целого жизненного этапа, который продолжается до сих пор и, наверное, никогда не закончится. У психиатров наверняка найдется объяснение, почему людей привлекают забытые Богом, заброшенные и совсем небезопасные места. Мертвые места. Агонизирующие. Где пыльный воздух пахнет плесенью, временами раздаются звуки непонятного происхождения, а стены покрыты мхом и ржавчиной.
Я пробирался осторожно и неловко до тех пор, пока не добрался до здания администрации, которое находилось со стороны улицы. Дата, выложенная из кирпичей, гласила, что появился завод еще до моего рождения. В 1964 году. Осторожно прохожу в одни из открытых дверей — и попадаю в другой мир. Мир, где я смогу вдыхать историю, прикасаться к ней и чувствовать её. Пробел, который мне не получается заполнить фактами, заполнит фантазия, а позже — опыт, накопленный на других объектах.
Исследовав административное здание, вхожу в один из пустых цехов. Пахнет маслом и дизелем. Но не так, как на заправке, когда заливаешь в бак топливо, а как-то иначе. Небольшой сквозняк, потому что окна и двери отсутствуют. Он гонит запахи и поднимает пыль из-под моих ног, превращая ее в подобие дымовой завесы. Через минуту солнце проникает через окно в крыше, пронзает пыль ярким лучом и рисует световой квадрат на полу. Магия.
Вскоре агония закончилась. Завод снесли. Поначалу оставили остовы трех корпусов. Потом исчезли и они. Говорят, на этом месте построят супермаркет. Площадка пустует, лишь незаконченная часть моста, ведущая к стоянке будущего супермаркета, висит в воздухе.
