РИГА, 24 окт — Sputnik, Елена Князева. Перед началом фестиваля "Дни литовского кино" в Санкт-Петербурге его почетный гость народный артист СССР Регимантас Адомайтис побывал в Центральном государственном архиве литературы и искусства, где была устроена небольшая экспозиция, посвященная экранизированным на "Ленфильме" пьесам Шекспира.
В одной из картин классика советской режиссуры Григория Козинцева — "Король Лир" — Адомайтис сыграл одну из своих самых значимых киноролей.
Работники архива преподнесли актеру неожиданный и очень приятный подарок — папку со штампом "Особо ценно", где были фотопробы на роль Эдмонда и копии его писем Козинцеву.
21 октября состоялся творческий вечер актера в киноцентре "Родина" с показом фильма "Чувства" (1966 год) режиссера Алмантаса Грикевичюса и участием Регимантаса Адомайтиса, Юозаса Будрайтиса, Альгимантаса Масюлиса. Это была премьера картины после полной реставрации изображения и звука.
На следующий день Регимантас Адомайтис встретился с журналистами в Генконсульстве Литвы.
"Меня очень хорошо приняли в Петербурге. Я не слышал ни одного какого-то злого или неприятного вопроса, высказывания, негативного отношения к литовцам, Литве. Ни разу. И, соответственно, мое отношение может быть только хорошим", — отметил он, беседуя с представителями СМИ.
Адомайтис, который стал известен в СССР после фильма Витаутаса Жалакявичуса "Никто не хотел умирать" и получил всенародное признание после "Короля Лира", как оказалось, вообще никогда не чувствовал бремени славы.
Он не думал о популярности и не любил слова "звезда", а настоящим своим домом всегда считал театр.
Корреспондент Sputnik Елена Князева также побеседовала с актером. Он рассказал о том, чем Литва отличается от Латвии и Эстонии, какой урок преподал ему Козинцев, а также о том, почему он играл Генделя, а Банионис — Баха.
- Регимантас, в вашем признании о хорошем приеме в Петербурге был, как мне показалось, некий подтекст… Что могли бы принять и не так. И он понятен: отношения между Россией и странами Балтии сейчас сложные, есть проблемы и с русскоязычным населением, в частности языковые…
— Должен сказать, что в Литве таких проблем нет и, на мой взгляд, не было. Дело в том, что в Латвии и Эстонии коренного населения было почти столько же, сколько русских. Эту статистику делают крупные города Рига и Таллин, где очень много приезжих из России. Глубоко я этим вопросом никогда не занимался, но думаю, это защитная реакция народа. Их и так мало, эстонцев особенно, а тут еще и русские. Они не будут с вами разговаривать по-русски, даже если знают язык.
Мне самому еще в советские времена пришлось с этим столкнуться. "Трест, который лопнул" снимался в Таллине, а я эстонского не знаю. Говорил по-русски и ощущал к себе какое-то такое отношение… Литовцы не имеют этого комплекса, потому что нас еще много. Правда, сейчас население очень уменьшилось, молодежь бежит на Запад.
- В поисках работы?
— Да, экономические проблемы. Мы в Шенгенской зоне, границ нет. Все перевернулось сейчас: визы нужны в Москву и Питер, а в Париж — езжай хоть на обед.
Вот поэтому молодежь, слыша, что там хорошо платят, к сожалению, уезжает.
- Литовские актеры тоже пробуют свои силы на Западе?
— Актеры — нет. В нашей профессии, как нигде, важен язык. Меня, к примеру, в советских фильмах часто озвучивали. Ведь если акцент не нужен, тогда лучше, чтобы это был чисто русский. Но иногда были картины, где я говорил сам. В том же "Короле Лире" Козинцев сразу сказал категорически: сам и озвучивай.
- Регимантас, в одном из своих интервью вы как-то говорили, что Григорий Козинцев перевернул ваше представление о профессии актера…
— Само по себе приглашение от такого мастера было для меня огромным событием. До сих пор считаю, что роль, которую я сыграл в "Короле Лире", — одна из лучших моих работ, и именно потому, что это был Козинцев, Шекспир… Козинцев преподал мне огромный кинематографический урок.
- В чем именно этот урок заключался?
— Он не насиловал актера, как некоторые другие режиссеры, которые отслеживают каждый твой шаг. Козинцев абсолютно не вмешивался в процесс, и поэтому у него было очень легко играть.
В самом начале он рассказал мне о своем понимании образа Эдмона, и это для меня стало инъекцией на весь период работы над фильмом. А его понимание было очень своеобразным.
Ведь мы еще со школы имеем какое-то представление о героях Шекспира. Эдмон, к примеру, виделся мне таким миниатюрным, маленького калибра Яго, воплощением зла. А Козинцев сказал: наоборот, среди этой средневековой, стоячей воды отношений, понятий — это человек новый, человек ренессанса. И он видит, как этот мир прогнил, он хочет что-то изменить. Это естественно, ведь молодые всегда восстают против старого поколения.
- А вы сейчас еще играете в театре?
— Уже нет, так как стал ходить с палкой, как видите. Почувствовал, что уже все, наверное…
- А какие последние театральные работы вам особенно дороги?
— Спектакль "Последние месяцы", по пьесе Фурио Бордона. Переводчица мне ее предложила, я прочел, и она меня очень заинтересовала. Стал думать, кому ее предложить. Сразу же у меня возникла мысль о Римасе Туминасе, который сейчас руководит Вахтанговским в Москве. Дал ему текст, ему тоже понравилась. Он сразу сказал: "Окей. Делаем". И мы сделали спектакль. И его долго играли в Малом театре в Вильнюсе.
- В Вахтанговском давно и успешно идет спектакль "Последние луны" с Лановым, Купченко…
— Да, а до этого был спектакль "Возможная встреча" по пьесе Пауля Барца, о Бахе и Генделе. Эти композиторы родились в Германии почти в одном месте, в одном году. Умерли тоже почти одновременно, но в жизни друг с другом не встречались. Автор их сводит и наблюдает, что произойдет. Он показывает характеры двух совершенно разных художников.
Бах — его играл Банионис — сидит у своего органа, вокруг шумят дети, но он ничего не слышит… Слышит только музыку. При этом он ведь был абсолютно неизвестен при жизни.
А Гендель страшно ненавидел Баха, потому что считал его конкурентом. Для Генделя важны были деньги, успех, известность, почитание, фейерверки. Он поехал в Лондон, жил в королевском дворце, был придворным композитором. И вот автор сводит их вместе и наблюдает за ними. Мы с Банионисом долго играли этот спектакль…. Так что я, благодаря этим спектаклям, постепенно привык к старческому возрасту.
