Дина Рубина — автор книг "На Верхней Масловке", "Белая голубка Кордовы", "Почерк Леонардо", "Синдром Петрушки", "Русская канарейка" и многих других, одна из самых читаемых писательниц России, да и Латвии тоже. Живет в Израиле с конца 90-х.
Писательница читала свои произведения, набитый битком зал взрывался хохотом. А в перерыве люди передавали записки примерно такого содержания: "Назвала именем героини свою дочь. Спасибо вам за ваши книги". Или: "Ну почему вы убили своего героя? Как же вы могли? Я была о вас лучшего мнения!" На большинство записок писательница отвечала с юмором и иронией. Но на некоторые вопросы – вполне серьезно.
Об Украине и "напряженных территориях".
Я недавно проехалась по Украине: была в Одессе, Днепропетровске, Киеве, Харькове. Причем Харьков для меня город особенный. Мой папа оттуда. И конечно, это сейчас напряженная территория. А где сейчас в мире не напряженная территория? Разве что в Юрмале. И то мне уже рассказали, что и тут есть вопросы по поводу национальной самоидентификации. И это несмотря на то, что я этой темы избегала. Но это все время звучало – национальная самоидентификация. Я довольно много думала над этим.
О родном Ташкенте.
Я выросла в Ташкенте. В нашей школе учились узбеки, таджики, киргизы, казахи, русские, украинцы, немцы, высланные из Поволжья, татары двух видов (казанские и крымские), евреи трех видов (бухарские, ашкеназские и крымчаки), уйгуры, корейцы…. И мы никогда не мерили – кто хуже, а кто лучше. Всегда все были не хуже тебя, и ты знал, что и ты не хуже остальных.
О национальном вопросе
Это действительно очень тяжелый вопрос, надо обладать широтой взглядов и умом, чтобы понимать, что в любом народе есть невероятные вершины и невероятные падения. Я вспоминаю очень красивую женщину – статную, видную, она ходила в таком балахоне по Коктебелю, в конце 80-х годов. Она была армянка, и ходила со списком великих армян, в котором были: Шекспир, Достоевский, Наполеон, Толстой, и так далее.
Об Одессе и одесситах
Я нахожусь под огромнейшим впечатлением от Одессы. Из нее люди уезжают, и при этом там не меняется ощущение совершенно особенного населения. Я выросла среди этих людей, ведь множество одесситов жило в Ташкенте. И сейчас я живу среди этих людей. Потому что их теперь много и в Иерусалиме. Выходишь на улицу Яффо и одна кричит другой на другой конец: "Как вам нравится тот Арнольд?" "Что, он опять в новом костюме?" "Какой костюм? В пятницу похоронили". "Так что вы спрашиваете, или он мне нравится?" "Но как вы оцениваете поступок?" И так на каждом шагу.
Как рождается замысел
"На него все липнет как металлическая стружка к магниту. Замысел становится основополагающей идеей на которую липнет все: лицо в поезде, какая-то книжка с полки в ближайшем магазине… Это целый процесс".
Об экранизациях собственных книг
Автору нельзя задавать такие вопросы. Или убивать до премьеры. И просто пожалеть. У меня много экранизаций, я человек измученный нарзаном, мне удалось много чего пережить, в частности, шесть экранизаций. Сейчас ведутся переговоры по поводу "Белой голубки Кордобы" с Голливудом и с американской киностудией по поводу рассказа "Адам и Мирьям".
Про рассказы о любви
Дима Быков попросил меня написать рассказ о любви. Я вспомнила рассказ моей мамы о своей подруге юности и написала. А потом опять как на магнит стали налипать новые истории и ситуации и получился цикл рассказов под названием "Несколько торопливых слов о любви". Там грустные рассказы. Потому что жизнь любит счастливые браки и счастливые истории любви, а литература их не любит.
Sputnik благодарит журнал “Лилит" за организацию творческого вечера.
