15 февраля. День завершения вывода наших войск из Афганистана. Стал рыться в своих архивах, в памяти, вспоминать, что предшествовало этой дате.
Говорить о выводе в Кремле стали едва ли не сразу после прихода туда Горбачева. Но было одно серьезное обстоятельство, которое приходилось учитывать. Да, новый генсек не имел никакого отношения к принятию решения о вводе войск, он тогда в ЦК отвечал за сельское хозяйство.
Но теперь, став во главе партии и государства, Горбачев невольно нес ответственность за поступки предшественников. Ему было ясно, что 40-я армия не может покинуть Афганистан просто так, без каких-либо гарантий для дружественного кабульского режима.
Стали думать, как быть. Для начала решили укрепить кабульское руководство. Глава Афганистана Бабрак Кармаль был предан Москве, но он и слышать не хотел о выводе советских войск.
Для нового курса – а это была политика национального примирения – Кармаль явно не годился. В марте 86-го его под каким-то предлогом выманили в Москву, затем надолго упекли в Кремлевскую больницу ("вы плохо выглядите, и мы не можем рисковать вашим здоровьем"), и только спустя двадцать дней афганского руководителя принял Горбачев.
Бабрак Кармаль рассказывал мне подробности этой встречи. Хозяин Кремля с радушной улыбкой на лице прочел гостю целую лекцию о том, что мир становится другим, что большие изменения грядут и в Советском Союзе, и в Афганистане, что "не каждый из нас способен адекватно соответствовать этим изменениям".
Конечно, заслуги товарища Кармаля велики, а его вклад в дело революции и укрепление афгано-советской дружбы просто выдающийся, но, возможно, было бы целесообразно подумать о том, чтобы уступить пост генсека кому-то из более молодых товарищей.
Курить в кремлевском кабинете было не принято. Но когда Михаил Сергеевич закончил свой монолог, афганец, враз потемнев лицом, назвал действия советской стороны "государственным терроризмом", разволновался, попросил переводчика принести ему пепельницу, достал пачку "Кента". Горбачев тоже расстроился, его предупреждали, что Кармаль – крепкий орешек, но… Нет, не ожидал Михаил Сергеевич такого.
На следующее утро афганского лидера навестил начальник Первого главного управления КГБ (внешняя разведка) Крючков: "Не волнуйтесь, дорогой товарищ Кармаль, все будет хорошо". Решив выиграть время, гость попросил разрешить ему вернуться в Кабул, "чтобы посоветоваться с соратниками и уже после этого принять окончательное решение". Москва, подумав, разрешила, но вслед за его самолетом в Кабул вылетел другой, "комитетский", на борту которого были Крючков и его будущий преемник на посту начальника разведки Леонид Шебаршин.
Крючков в Кабуле двадцать часов (!) убеждал афганского руководителя добровольно покинуть пост генерального секретаря. В ход было пущено все: лесть, скрытые угрозы, щедрые посулы ("за вами останется пост председателя ревсовета, вы всегда будете окружены почетом и уважением")…
Эти изнурительные беседы днем позже завершились тем, что хозяин дворца в присутствии советских генералов написал заявление об уходе. Главой Афганистана стал доктор Наджибулла, креатура КГБ, до того возглавлявший тайную службу.
Это только один эпизод из той многолетней и многотрудной эпопеи, которая предшествовала выводу войск. А сколько их еще было… Там так все закручено, такие страсти пылали, такие интересы схлестнулись…
Странно, что никто не снял об этом кино.
