Волна радикальной ксенофобии в Европе дала дополнительный повод политикам из стран на восточных рубежах ЕС поговорить о российской угрозе. Они уверены, что смогут заставить НАТО стать механизмом "легитимного насилия", который устранит этот "источник вечного страха" восточной Европы. Как будто у Брюсселя после присоединения Крыма и без того мало проблем в восточной политике.
Оказывается, весь энтузиазм евроинтеграции Балтийских государств и Польши коренится исключительно в страхе перед Россией, в ненависти и желании спрятаться за чьей-то широкой спиной. А как только желаемое было достигнуто, начался сознательный саботаж общей дипломатии ЕС и демонстрация собственного героизма.
На недавних парламентских дебатах о приоритетах внешней политики страны председатель Сейма Инара Мурниеце ("Национальное объединение"), которая сейчас исполняет обязанности главы государства, как нечто само собой разумеющееся, объявила Россию своим врагом.
Устрашение латвийского общества стало общим местом в риторике власти. Сами стращающие, однако, не боятся этих угроз и считают себя вправе еще больше увеличивать напряжение. Но разговоры о неизбежности войны поднимают в обществе волну страха. Наши сограждане пытаются хоть как-то подготовиться к грозящей опасности.
Запугивание войной привело к тому, что все больше взволнованных латышей вступают в Земессардзе, чтобы подготовиться к борьбе с внешним и внутренним врагом. Русские и другие нелатыши, опасаясь, что будут объявлены внутренним врагом или "пятой колонной", в свою очередь направились в тренажерные залы и клубы спортивных единоборств.
Будут ли умение стрелять и накачанные мышцы востребованы в какой-нибудь нервозный момент? Остается надеяться, что нет — в трезвом уме никто не поверит, что Россия нападет на Прибалтику. Тем не менее атмосфера страха в стране становится все гуще.
В стране по-прежнему много "врагов", в основном преклонного возраста. Наши политики у власти ими в свое время назначили неграждан.
Когда-то я с тревогой предупреждал, что игры праворадикальных политиков с этнической напряженностью могут Латвию превратить в место, охваченное погромами и бунтом.
Теперь я позволил бы себе больше по этому поводу не тревожиться, беря пример с президента страны и руководителей правительства, которые межнациональную напряженность в нашем обществе считают вполне естественным состоянием дел.
В такой атмосфере к нам приезжают на жительство несколько сотен сирийских и иракских беженцев. Эти бедные люди еще не ступили на латвийскую землю, а общественное мнение уже подозревает "сарацин" в плохих намерениях и ощущает моральное право указать иным их "место". И не станут ли беженцы случайно искрой в латвийском "пороховом погребе"?
