Нюрнбергский процесс: фельдмаршал, подписавший капитуляцию

Недоброжелатели называли Вильгельма Кейтеля "кивающим ослом Гитлера" и "лакейтелем". Генерал-фельдмаршал, начальник Верховного командования вооруженных сил нацистской Германии Кейтель добился вершины своего карьерного роста благодаря пикантному скандалу.

Родился он в почтенной, но сильно обедневшей семье землевладельца из Брауншвейга. В гимназии особыми успехами не блистал, звезд с неба не хватал, неустанно мечтая о карьере военного. В 1900 году отец записал его вольноопределяющимся в 46-й Нижнесаксонский артиллерийский полк. В 1902 году после соответствующего обучения в военном училище он становится лейтенантом.

Во время службы в полку судьба свела Кейтеля с молодым офицером Гюнтером фон Клюге, который со временем, как и сам Кейтель, дослужится до немалых чинов, станет генерал-фельдмаршалом. В 1944 году вскоре после неудавшегося покушения на Гитлера Клюге покончит с собой, отравившись цианистым калием. По иной версии, его прикончили выстрелом из пистолета в голову, инсценируя самоубийство. Впрочем, это произойдет через много лет, а пока же военная карьера обоих лейтенантов еще только начинается.

Отношения между Кейтелем и Клюге как-то сразу не заладились. Заносчивый выпускник кадетского корпуса Клюге считал Кейтеля "абсолютным нулем", тот же, в свою очередь, отзывался о Клюге как о надменном типе, воплощавшем "отрицательные благоприобретенные качества". В общем, один другого стоил.

Окончив в 1905 году годичные курсы артиллерийско-стрелкового училища, Кейтель получает повышение и становится полковым адъютантом. В 1909 году он удачно женился на Лизе Фонтен, дочери богатого предпринимателя и землевладельца. В дальнейшем именно супруга, по утверждению людей, неплохо знавших эту пару, являлась подлинной главой семьи. Именно она, имея стойкие амбиции стать женой видного военного, неустанно побуждала Кейтеля двигаться вперед по карьерной лестнице. Потакая ее тщеславию, покладистый и послушный муж старался угодить супруге изо всех сил.

В начале Первой мировой войны обер-лейтенант Кейтель служил на Западном фронте, был ранен осколком в предплечье. Возвратившись в полк после излечения, он стал капитаном, позднее перешел на штабную работу. В декабре 1917 года двинулся на повышение в Берлин, заняв неплохую должность в Большом Генеральном штабе. Там он познакомился и подружился с офицером оперативного управления штаба майором Вернером фон Бломбергом. Во время войны Кейтель, как истинно штабной военный, был осыпан целым дождем наград: железные кресты обеих степеней, десять германских и один австрийский орден. Очевидно, что награды эти находили героя без долгих и усиленных поисков.

По окончании боевых действий заслуженному офицеру нашлось уютное местечко в небольшой армии Веймарской республики, которую разрешили оставить немцам торжествующие победители. В 1919 году он уже исполнял ответственные обязанности главного интенданта при штабе 2-го армейского корпуса, затем в штабе 10-й бригады. Какое-то время герой минувшей войны делился своим боевым опытом, преподавая тактику в кавалерийском училище Ганновера, командовал артиллерийской батареей и потихоньку дослужился до майора.

Его карьера неплохо двигалась в должном направлении. С 1925 года Кейтель уже состоит в министерстве обороны, занимая должность инструктора в департаменте подготовки войск. Уже скоро он стал подполковником.

Летом 1931 года в составе немецкой военной делегации Кейтель побывал в Советском Союзе. В 1934 году его произвели в генерал-майоры. В октябре 1935 года по рекомендации командующего сухопутными силами генерал-полковника Вернера фон Фрича Вильгельм Кейтель назначается начальником управления вооруженных сил. С 1 января 1936 года он становится генерал-лейтенантом, а в 1937 году получает чин генерала артиллерии.

В 1938 году в германских военно-политических кругах случился кризис, известный как дело "Бломберга - Фрича". Началось все с пикантной истории женитьбы доброго друга Кейтеля Вернера фон Бломберга, ставшего к тому времени военным министром, на прехорошенькой молодой стенографистке Еве Грун. Само по себе вступление в законный брак дело достойное и, несомненно, похвальное, даже если новобрачных разделяет возрастная дистанция почти в 40 лет.

Сам фюрер немецкой нации благожелательно одобрил эту инициативу, поскольку брак овдовевшего пожилого аристократа с девушкой из народа наглядно подчеркивал классовое единение в новой Германии. Гитлер с Герингом соблаговолили выступить в роли официальных свидетелей на этой свадьбе.

Однако вскоре после бракосочетания выяснилось одно любопытнейшее обстоятельство. Оказалось, что молоденькая жена почтенного военного министра до замужества трудилась массажисткой в одном сомнительном заведении, состояла под контролем полиции и даже позировала для фривольных открыток, которые обычно с интересом любят разглядывать одинокие мужчины. Конфуз был налицо, однако перца дополнительно добавило известие, что главнокомандующий германскими сухопутными войсками Вернер фон Фрич был тогда же обвинен в "голубых" наклонностях. Сам он это гневно и категорически отрицал, однако фюрер заявил, что все гомосексуалисты заведомые лжецы, и потому несчастному Фричу никто не верил, что было вполне логично.

Расставаться с прельстительной красоткой-женой Бломберг не пожелал, и потому военное министерство решило расстаться с ним. В январе 1938 года Бломберг с лукавой формулировкой "по состоянию здоровья" вышел на пенсию. В отставку также отправился и Фрич, которого хотя позднее и оправдали, однако, как поучительно говорилось в старом анекдоте, "вилки нашлись, но осадочек нехороший остался".

Одним из результатов имевшего отчетливый эротический подтекст дела "Бломберга - Фрича" стал стремительный карьерный взлет Кейтеля, споро занявшего освободившееся место начальника Верховного командования вермахта.

Кстати, Бломберг являлся ретивым поклонником Гитлера. Еще в 1934 году он заявлял: "Рейхсвер принимает национал-социализм безоговорочно. Армия, сохраняя железную дисциплину и исполненная сознанием своего долга, пойдет за рейхспрезидентом Гинденбургом и фюрером рейха Адольфом Гитлером, который некогда сам вышел из ее рядов и которого мы всегда будем считать своим человеком". Но волнующие чары привлекательной жены помешали уже немолодому военному занять правильную позицию в новых политических условиях. Возможно, они же уберегли его от еще бóльших неприятностей. По крайней мере, на Нюрнбергском процессе Бломберг выступал не в роли обвиняемого, но исключительно как свидетель.

Воспользовавшись этой скабрезной историей, Гитлер усилил позиции NSDAP в армейском руководстве. В феврале 1938 года Военное министерство было распущено. Его заменили Верховным командованием вооруженных сил, во главе которого встал покладистый и послушный фюреру Вильгельм Кейтель. Должность эта сделала его фактически военным министром Германии. Вскоре, после аннексии Австрии и оккупации территории Чехословакии, он был произведен в чин генерал-полковника.

Верховное командование вермахта являлось, по существу, личным штабом Гитлера, передаточным звеном в оформлении и реализации военных планов "фюрера немецкой нации". И угодливой прокладкой между Гитлером и высокопоставленными германскими военными, в среде которых имело место не изжитое до конца фрондерство по отношению к партии нацистов и ее вождю, неизменно оставался "кивающий осел" Кейтель. Все планы и действия германской армии разрабатывались под его непосредственным и внимательным руководством.

В сентябре 1939 года Германия напала на Польшу, и по итогам этой скоротечной кампании Кейтель получил свои очередные высокие награды: планки к железным крестам, а также рыцарский крест. В июле 1940 года, после разгрома Франции он, наконец, удостоился звания генерал-фельдмаршала.

Впрочем, следует отметить, что далеко не всегда Кейтель проявлял по отношению к фюреру свое безоговорочное послушание. Например, считается, что он не поддерживал планы вторжения в Советский Союз, а в 1942 году пытался заступаться за фельдмаршала Листа, потерпевшего неудачи на Восточном фронте.

К числу преступных деяний Кейтеля можно отнести подписанный им 6 июня 1941 года так называемый Комиссарский приказ (Kommissar Erlaß), обязывающий командиров частей и администрацию лагерей военнопленных безоговорочно расстреливать политработников Красной армии и евреев.

Глава военной разведки Вильгельм Канарис предложил несколько смягчить суровое обращение с советскими военнопленными. В особом меморандуме он писал о произволе в лагерях, о голоде, о массовых бессудных расстрелах. Канарис указывает, что "вместо того, чтобы использовать разногласия внутри населения оккупированных областей для облегчения немецкого управления, делается все для мобилизации всех внутренних сил России в единой враждебности". На это обращение Кейтель наложил свою безапелляционную резолюцию: "Размышления соответствуют солдатским понятиям о рыцарской войне! Здесь речь идет об уничтожении мировоззрения. Поэтому я одобряю эти меры и защищаю их".

Во время Нюрнбергского процесса советский обвинитель Роман Руденко обратился к бывшему главе Верховного командования: "Я спрашиваю вас в связи с этой резолюцией, вы, подсудимый Кейтель, именуемый фельдмаршалом, неоднократно здесь, перед трибуналом, именовавший себя солдатом, вы своей кровавой резолюцией в сентябре 1941 года подтвердили и санкционировали убийства тысяч безоружных солдат, попавших к вам в плен. Это правильно?" После долгого молчания подсудимый был вынужден согласиться.

На его совести лежит поддержка этнических чисток на оккупированной советской территории. Согласно "Директиве о сотрудничестве армии с эйнзацгруппами СС" военнослужащие вермахта (германской армии) принимали участие в арестах и убийствах евреев.

Кейтель подписал 16 сентября 1941 года приказ о расстреле заложников, по которому за убийство одного немецкого солдата должны расстреливаться от 50 до 100 человек.

Согласно директиве Гитлера "Мрак и туман" от 7 декабря 1941 года на территории Голландии, Бельгии и Франции аресту подлежали "лица, представляющие опасность для германской безопасности", которые должны были "бесследно исчезнуть во мраке и тумане". Как руководство к действию солдатам вермахта, положения этой директивы утверждал Вильгельм Кейтель, который заявил, что "в принципе наказанием за преступления против германского государства является смерть".

В декабре 1942 года появился приказ за № 004870/42 о борьбе с партизанами, снимавший с военнослужащих ответственность за убийство партизан или жестокое обращение с ними. Допускалось применение "любых средств без ограничений, как против женщин, так и детей".

Также имелся особый приказ, согласно которому попавшие в плен французские летчики из полка "Нормандия - Неман" должны были уничтожаться на месте. Ко многим преступным деяниям приложил генерал-фельдмаршал Кейтель свою ответственную руку.

Во время неудавшегося покушения на Гитлера 20 июля 1944 года Кейтель первым бросился помогать ему, он же принял самое деятельное участие в розыске и наказании всех участников заговора.

В конце апреля 1945 года Кейтель благоразумно покидает Берлин, чтобы отправиться в штаб 12-й армии генерала Венка и побудить его скорее и упорнее наступать на Берлин для "спасения фюрера и Германии". Армия Венка вообще тогда стала навязчивой идеей Гитлера, его последней и, как всем было очевидно, несбыточной надеждой. Для него все было кончено.

В ночь с 8 на 9 мая 1945 года фельдмаршал Кейтель подписал акт о безоговорочной капитуляции Германии.

Вспоминает очевидец подписания капитуляции, писатель Константин Симонов:

"Кейтель тоже сначала сидит неподвижно, глядя перед собой, потом чуть повертывает голову и внимательно смотрит на Жукова. Снова смотрит в стол перед собой и снова на Жукова. И так несколько раз подряд. И хотя это слово, казалось бы, предельно не подходит к происходящему, но я все-таки вижу, что он смотрит на Жукова с любопытством. Именно на Жукова и именно с любопытством. Как будто он увидел человека, который его давно интересовал и сейчас сидит всего в десяти шагах от него.

За центральным столом начинают подписывать документ. Подписывают Жуков, Теддер, Спаатс, последним Делатр де Тассиньи. <...> В это мгновение Жуков встает и говорит:

- Германской делегации предлагается подписать акт безоговорочной капитуляции.

Переводчик переводит это по-немецки, и Кейтель где-то уже в середине перевода, поняв смысл его слов, делает короткое движение руками по столу, к себе, выражая этим согласие на то, чтоб им дали сюда, на этот стол, акт для подписания. Но Жуков, продолжая стоять, коротким движением протягивает в сторону немцев руку и, поведя ею от них по направлению к столу, за которым сидят союзники, говорит жестко:

- Пусть подойдут подписать сюда.

Первым встает Кейтель. Он подходит к узкому концу стола, садится в стоящее там пустое кресло и подписывает несколько экземпляров акта. Потом встает, возвращается к своему столу и садится в прежней позе. Подписывая, он снял перчатку. Сейчас он снова натягивает ее на руку.

Вслед за ним идут подписывать Штумпф и Фридебург. Пока все это происходит, я продолжаю смотреть на Кейтеля. Он сидит вполоборота к столу, за которым сидят союзники, смотрит на них и о чем-то думает так упорно и напряженно, что, очевидно, незаметно для себя, подняв со стола правую руку в перчатке, берет ею себя за лицо, за тяжело отвисшие щеки и подбородок, и мнет, мнет, почти комкает лицо рукой в перчатке.

Последний из трех немцев подписывает акт и возвращается на место.

Жуков встает и говорит:

- Германская делегация может покинуть зал.

Немцы встают. Кейтель делает жезлом такое же движение, которое сделал, когда вошел, поворачивается и выходит. Остальные выходят следом за ним. Двери закрываются.

И вдруг все накопившееся в зале напряжение исчезает.

Исчезает так, словно все надолго задержали воздух в груди и разом выпустили его. Общий облегченный, расслабленный выдох.

Капитуляция подписана. Война кончилась".

Бывшего руководителя Верховного командования германских вооруженных сил арестовали 12 мая 1945 года. 20 ноября Вильгельм Кейтель предстал перед международным военным трибуналом в Нюрнберге, где ему были предъявлены обвинения в заговоре против мира, подготовке и ведении войны, военных преступлениях и преступлениях против человечности.

Все попытки адвоката представить обвиняемого лишь исполнителем приказов Гитлера признаны были несостоятельными.

Во время процесса Кейтелю был задан прямой вопрос: "Вы проводили преступные приказы, которые нарушали основные принципы чести профессионального солдата?" Ответил он предельно обтекаемо: "Когда приказ был дан, я действовал по моему пониманию, согласно долгу службы, не смущаясь возможными последствиями, которые я не всегда представлял".

При этом он не мог не знать о статье 47 германского уголовного кодекса, которая определяла ответственность военнослужащего, выполнявшего преступный приказ начальника. Не мог он не знать и о сходных статьях международного права. Однако на суде изворачивался и юлил.

Как бы ни пытался Кейтель вживаться в образ благородного, честного воина, в реальности это был ловкий карьерист и беспринципный палач, обрекавший своими преступными приказами миллионы людей на безжалостное уничтожение. Подписанные им директивы занимали одно из главных мест в перечне документов, ставших бесспорным доказательством бесчеловечности германского нацизма, свидетельством циничного нарушения гитлеровцами основных правил и обычаев ведения войны.

В приговоре, вынесенном подсудимому Кейтелю, сказано со всей определенностью: "Смягчающих вину обстоятельств нет. Приказы сверху даже для солдата не могут рассматриваться как смягчающее вину обстоятельство там, где сознательно, безжалостно, без всякой военной необходимости или цели совершались столь потрясающие и широко распространенные преступления".

Трибунал приговорил Кейтеля 1 октября 1946 года к смертной казни через повешение. На эшафот он взошел после Риббентропа и постарался умереть красиво, прокричав уже с петлей на шее: "Deutschland über alles!" Труп его был кремирован, прах развеян.