Существуют такие темы, про которые мало того, что очень сложно писать, но трудно даже осознавать, что они вообще есть в нашем обществе. Эти проблемы, как медаль, имеют две стороны, каждая из которых является священной и неприкосновенной для своей аудитории.
Оказавшись вдруг на ребре такой медали, ты отчетливо понимаешь, что это уже не медаль, а глухой забор, который разделил совершенно одинаковых людей. Забор звуконепроницаемый и абсолютно непрозрачный. Видишь надписи на этом заборе. Заголовок и пояснение к нему. Заголовок с обеих сторон один, а пояснение – кардинально противоположное.
Из этого объяснения становится ясно, что вся беда, озвученная в заголовке, находится на второй стороне медали. Ты же, сидящий на ее ребре и пытающийся докричаться до сторон, признаешься врагом и человеком без собственного мнения. Впрочем, хватит метафор. Я о реформе образования.
Бойцовские псы
Я не могу сам себе ответить на простой, казалось бы, вопрос: что в большей мере раскалывает латвийское общество. Реформа, запущенная министром образования Карлисом Шадурскисом, или попытки ее не допустить, которые предпринимают активисты и политические силы. Реформа мне представляется фитилем, а борцы с ней – людьми, которые его поджигает, чтобы доказать, что фитиль это фитиль.
Инициаторы реформы так или иначе выступают за разделение русской и латышской диаспоры. Борцы с ней – отделяют себя от латышей. Латыши предсказуемо дистанцируются от русских инициатив, противопоставляя себя всему, что делают последние, не вдаваясь в детали: "если русским реформа плохо, значит латышам реформа хорошо".
Объединенное общество не нужно государству. Сколько раз это было сказано, сколько раз это обсуждалось на ночных кухнях и в просторных кабинетах, вспомните. Мы слышим это от тех, кого считаем авторитетными вещателями. Слышим их аргументы, смотрим, как они раскладывают нам это по полочкам, важно киваем и соглашаемся с ними — все так.
Никому не нужно чтобы мы дружили. Да. Политическим силам выгодно поддерживать раскол общества, чтобы зарабатывать на этом политические очки. Да. Нас специально стравливают, подкидывая надуманные проблемы. Да. В своем большинстве, мы не спорим с этим. С этим глупо спорить: сложно найти человека, который на полном серьезе скажет, что не хотел бы жить дружно. Да, с тысячею оговорок, которые начинаются со слов "но пусть они сначала…", но тем не менее.
Мы знаем, что нас стравливают и стравливаемся. Не как тупые бойцовские псы, у которых при виде соперника глаза кровью наливаются, а как очень умные и здравомыслящие бойцовские псы, которые прекрасно осознают всю бессмысленность предстоящей схватки на радость своим хозяевам, которых они ненавидят.
Нам вдруг стало настолько хватать понимания того, что нас обманули, что мы удовлетворились этим и продолжили обманываться. Не со смирением – нет. С чувством собственного достоинства. Это еще хуже.
Хороший, плохой, приспособленец
Общество разделилось на два лагеря и начало бороться друг с другом. Русские стали бороться против реформы, автоматом записав латышей в ее сторонников. Латыши, к слову, с радостью записались, потому что начали бороться против русских. Голос разума отдельных борцов о том, что реформа одинаково вредна для всех, потонул в реве: "Русские идут!". Протесту был задан тон, акцент и язык.
Я недавно разговаривал с человеком, который работает в школьной сфере, связан с образованием напрямую, как исполнитель. И так получилось, что этот человек также принимает активное участие в борьбе против реформы, под флагами "громких русских".
Когда поднялась первая протестная волна, меня спрашивали: на чьей я стороне. Вопрос подразумевал четкое разделение на хороших и плохих, которое я для себя провести не мог. По итогам, я был объявлен бесхребетным приспособленцем, который только и умеет, что критиковать других.
Я определенно понимал, что я не хотел бороться против латышей, и вставать под флаги тех, кто объявил себя главными полководцами. Собрать свое войско мне тоже оказалось не по силам.
Перспектива, умноженная на языковой барьер
Я вижу, что наше образование идет ко дну, пробивая его раз за разом. Я вижу учебники, по которым учатся наши дети: в русских и латышских школах. В этих учебниках задания не понимают даже сами учителя.
В шестом классе латышской школы, по русскому детям задают домашнее задание, в котором надо написать рассказ о том, как будильник дружит с другими вещами в доме. И нет, это не творческое задание. Там нужно просто вставить слова в текст из восьми односложных предложений.
Что происходит в русских школах? Да то же самое. Не лучше и не хуже. Только это множится на языковой барьер, как со стороны учеников, так и со стороны преподавателей. Меня недавно спросили: "Как ты думаешь, что ждет наших детей с таким уровнем обучения?".
Я думаю, что наших детей ждет блестящее будущее, полное возможностей и перспектив. Потому что уровень образования сегодня занижен настолько, насколько его только можно занизить. Государство готовит нежизнеспособное поколение людей, родители которых ломают копья, в борьбе друг с другом.
Русским вернули их петицию, с которой они сами не до конца согласны, латыши злорадствуют, что у этих русских опять ничего не получилось. Русские организовывают новые пикеты и митинги, чтобы их показали по телевизору и зарабатывают политические очки. Латыши смеются над ними и отдают свои голоса тем, кто поставил их в такое неловкое положение. Все при деле, все счастливы. Скоро выборы.
В это время дети первых и вторых стремительно тупеют в русских и латышских школах. И пока мы тут внизу деремся, никакой надежды на изменения к лучшему нет. Пока мы все не выступим за наших детей — наших, латвийских, общих – меняться ничего не будет. И латышская речь с чудовищным акцентом, под флагом РСЛ никак эту пилюлю не сластит. За своих сойти не получается. И образование продолжит ухудшаться, пока за его улучшение не начнут бороться те, кто считает сегодняшних борцов идеологическими врагами.
А почему я говорю, что у наших детей радужные перспективы? Потому, что спустя десять лет у них будет потрясающая возможность ярко блеснуть, на фоне выросшего поколения, чьи родители сегодня бросили все силы на организацию очередного пикета для вечернего эфира телевидения.
Я не хочу быть против реформы. Я хочу быть за детей.