РИГА, 31 янв — Sputnik. Латвийская экономика только сейчас вернулась к размеру десятилетней давности, пишет Bloomberg.
Данные за четвертый квартал 2017 года свидетельствуют, что ВВП Латвии наконец-то превысил скорректированный на инфляцию уровень, достигнутый в 2007 году. Семь лет экономического роста последовали за болезненным сокращением зарплат и услуг, которое было условием финансовой помощи в 7,5 млрд евро — впоследствии этот же принцип жесткой экономии применили в Греции.
"С одной стороны, мысль о том, что для возврата к прежнему уровню нужно десять лет, не может не беспокоить. Но с другой стороны, десять лет назад латвийская экономика была на неустойчивом пике — она была перегрета", — добавляет он.
Латвию ждали проблемы и после того, как она вышла из режима жесткой экономии и вернулась к росту. Еврозона, основной торговый партнер страны, оправлялась от кризиса еще медленнее, что повлияло на объем экспорта, а конфликт на Украине и последовавшие за ним европейские санкции ограничили бизнес с Россией.
"Я не думаю, что 2007 или 2008 год — это хорошая точка отсчета. Тогда мы были словно на наркотиках, зато теперь наша экономика растет без допинга", — говорит Мартиньш Казакс, главный экономист латвийского отделения Swedbank.
Один неоспоримый длительный побочный эффект — демографические проблемы. Население Латвии уже сокращалось со времен обретения независимости и вступления в ЕС, однако кризис и сопровождавший его режим жесткой экономии заставили людей покидать страну толпами. Между 2007 и 2017 годами население Латвии сократилось почти на 12% — большие западные зарплаты все еще соблазняют латвийцев. За этим последовала нехватка рабочей силы, от которой страдают и другие страны посткоммунистической Европы.
И хотя возражения против иммиграции все еще сильны, нехватка рабочих рук может оказать влияние на экономику, которая демонстрирует более здоровый рост, чем прежде. В прошлом квартале ВВП подскочил до 4,2% годовых, а технологический сектор присоединился к банковскому сектору и транспорту и также начал расширяться.
"Через десять лет, у нас будут люди, потому что будут рабочие места", — говорит Мартиньш Аболиньш, экономист банка Citadele.