На 89-м году жизни в Портленде, штат Орегон, умерла американская писательница-фантаст Урсула Кребер Ле Гуин, многократный лауреат премий "Хьюго" и "Небьюла". Она оставила после себя миры научной фантастики, известные под общим названием "Хайнский цикл", написанный в 60-70-х гг. прошлого века, но молодому поколению наверняка более известна по циклу фэнтези "Земноморье".
Американская научная фантастика (sci-fi) постучалась в наш дом довольно вежливо. Это сейчас она врывается к нам с экранов телевизоров и кино, но воспринимается вполне привычно. А тогда пейпер-бек карманного формата в зеленой бумажной обложке легендарного издательства "Мир" (год издания —1980) прибыл в дорожной сумке моей мамы из пражской командировки.
Новые миры
Томик содержал два романа и несколько рассказов никому не известной в СССР американской писательницы Урсулы Ле Гуин. Шел 1982-й или 1983 год.
Тут надо связать чешскую (тогда — чехословацкую) Прагу и книгу московского издательства на русском языке. Что она там делала? Это один из парадоксов так называемого развитого социализма.
В книжных магазинах СССР в те годы было шаром покати, как и в продуктовых. Нет, книги на прилавках лежали, но это все был какой-то совершенно невостребованный книголюбами советский агитпроп.
Разумеется, приобрести там зарубежную фантастику, тем более американскую, было совершенно невозможно. Но парадокс — Советский Союз при этом экспортировал книги на русском языке в страны социалистического лагеря. Ну а чехи, явно и видимо, читать на русском в те годы не очень-то хотели, и дефицитные в СССР издания свободно лежали на прилавках книжных лавок социалистической чехословацкой столицы.
О, это было чудесно! Для двенадцатилетнего мальчика в 1983 году было невероятно круто читать книгу американского фантаста (точнее, фантастки — Урсула Ле Гуин настаивала на феминитивах). Кто не жил в 80-е, тот не поймет кайфа. Вокруг окружал довольно серый, хотя и безопасный, СССР, правил генсек Юрий Андропов, а в книге были приключения и новые миры. Да, это был совершенно новый мир!
В романе "Планета изгнания" (1966) небольшая группа колонистов с Земли сотрудничает с находящимися на уровне железного века местными аборигенами на планете, чей годовой цикл — вся человеческая жизнь! Медленно обращается планета: весна проходит в детстве, летний зной ощущается всю юность, осенний урожай приходится на зрелость, а зима наступает в старости.
На фоне нашествия кочевых племен с севера и победы над ними объединенных сил землян и аборигенов развивается любовная линия лидера землян Агата и туземки Ролери. Как почти всегда у Ле Гуин, сюжет не особенно сложен и построен по двухслойной схеме: хорошо придуманная и продуманная планета и ее социум плюс наложенная на них личная история героев. Роман — мощный гимн силе человеческого духа и пусть легкое, но осуждение мужского шовинизма.
"Вполне безобидно", — думал, вероятно, советский цензор, допустивший русский перевод "Планеты изгнания" Ле Гуин в печать. Тем более, не было вопросов ко второму роману сборника — "Слово для леса и мира одно" (1976).
Произведение повествует о неудачной колонизации и хищнической эксплуатации землянами планеты, населенной мохнатыми людьми — пискунами — существами, обладающими врожденной способностью видеть осознанные сны. Жили они на планете Новое Таити, сплошь покрытой лесами. Древесину земляне планировали освоить и вывезти к себе.
Пискуны восстают и уничтожают базу землян. Главный антигерой — землянин капитан Дэвидсон, брутальный мачо, расист и мужской шовинист, насилует жену лидера повстанцев Селвера. Это происходит на фоне пейзажей и коллизий, характерных для вьетнамской войны США: вертолетные атаки, напалм и так далее. В итоге аборигены побеждают. Такая литература в Советском Союзе явно вызывала симпатию.
Ошибка цензуры
Но допуск книги Ле Гуин, да и других американских фантастов, к массовому читателю в 70-80-е годы был большой политической ошибкой со стороны советских идеологов. Если апологет победы коммунизма в галактическом масштабе, советский фантаст Иван Ефремов со своей "Туманностью Андромеды" еще как-то держался, то, например, братьев Стругацких Урсула Ле Гуин "вырубала" на раз.
Вообще 80-е годы в СССР характеризуются почти повсеместной общей леностью и небрежностью в труде. Рабочий на автозаводе ВАЗ забивал в машину "Ладу" болт молотком, потому что так удобнее, а братьям-литераторам Стругацким было лень "причесывать" собственные тексты, до того плоховато и небрежно они написаны.
Какой там коммунистический Мир Полудня Стругацких, как его построить, если по болту бить молотком? Особенно литературная несостоятельность поздней советской фантастики видна на фоне работ Урсулы Ле Гуин — отличного филолога и фулбрайтовского стипендиата.
Конечно, не все романы американки Ле Гуин могли быть допущены к советскому читателю. Например, в "Левой руке тьмы" (1969) говорится о планете Зима (Гетен), одна из стран которой была очень похожа на тоталитарный Советский Союз. Называлась эта страна "Великая Комменсалия Оргорейн".
"Комменсалией, или сотрапезничеством", поясняет нам писательница, называлась как сама страна, так и ее отдельные части и органы. Сравните с Soviet, который, как мы знаем, был и всем Союзом сразу, и одновременно первичной территориальной организацией страны — сельсоветом, например.
В романе Ле Гуин первый посланец планет Ойкумены (содружества миров) Дженли Аи из-за интриги, выстроенной против него, выезжает из королевства Кархайд в комменсалию Оргорейн, где могущественная спецслужба САРФ (можно понять, что за организация послужила прототипом) отправляет его на северную "добровольческую ферму" (в концлагерь).
Надо сказать, что Ле Гуин знала советские реалии довольно плохо: "ферма" у нее получилась сравнительно уютная, с теплыми бараками, а вместо многоярусных нар там стояли кровати, застеленные шерстяными одеялами. Из лагеря посланца Человечества выкрадывает и спасает кархайдец Эстравен. Корабль Ойкумены в результате садится в Кархайде, который выигрывает в престиже, а лживый Оргорейн посрамлен.
Но дикий капитализм Ле Гуин также не особенно любила: в романе "Обделенные" (1974) ее симпатии явно на стороне анархистов с планеты Анаррес, а не капиталистов с Урраса.
Но, думается, вовсе не ироничная пародия на СССР послужила причиной того, что до 1991 года "Левая рука тьмы" на русском так и не вышла. Тут дело в том, что жителей Гетена Ле Гуин сделала андрогинами, которые могли обращаться как в мужчин, так и в женщин в зависимости от сексуальных обстоятельств. Это, по всей видимости, было последней каплей для советских цензоров: лагеря лагерями, но советские граждане — андрогины?! Это уже чересчур!
Эксперименты с полами Урсула Ле Гуин продолжила в рассказах "Взросление в Кархайде", где снова вернулась на Гетен, подробно описав секс ее жителей-андрогинов, и "Невыбранная любовь", где автор рассказала о сексуальных обычаях планеты Хайн, где (не)традиционная семья складывается из двух мужчин и двух женщин, которые состоят как в гетеро, так и в гомосексуальных парах. Такое "безобразие" тоже было явно не для советского читателя.
Говоря в целом и оценивая ретроспективно, Урсула Ле Гуин своими идеями, изложенными вроде бы в форме никого не обязывающего sci-fi, во многом предвосхитила то движение гендеров, которое мы сегодня наблюдаем в западном обществе, да и не только там.
Волшебники и драконы
Грянула перестройка и в советском научно-популярном журнале "Наука и жизнь" стали публиковать с продолжениями ле гуиновского "Волшебника Земноморья", написанного ею в жанре не научной фантастики, а фэнтези.
Я тогда уже готовился к призыву в армию, и "детский жанр" показался мне не заслуживающим внимания: все эти волшебники, драконы и тому подобное. Но моя оценка была неверной. Я могу ошибаться, но, кажется, это была первая публикация западного фэнтези в СССР, из которой впоследствии выросло в том числе и мощное в 90-2000-х движение ролевых игр.
Причем неслучайно я поставил Урсулу Ле Гуин в этом списке на первое место — она моя любимая писательница-фантаст. А, если точнее, фантастка. И вот, она ушла. Если есть жизнь после смерти, то, верю, она находится в одном из созданных ею миров. Читайте и мечтайте с Урсулой Ле Гуин!