РИГА, 21 янв — Sputnik, Владимир Дорофеев. День памяти защитников рижских баррикад давно стал частью новой официальной мифологии в Латвии. Некоторые политики даже стали использовать в этот день слоган "Без борьбы нет победы". Уже выросло поколение, которое считает, что независимость была завоевана именно на тех январских баррикадах.
Но все это случилось не так давно, и есть масса людей, которые были свидетелями произошедшего. Стоит только вдохнуть запах дыма на Домской площади, как все события 1991 года вновь встают перед глазами.
Современные герои
В субботу, 20 января, президент Латвии Раймондс Вейонис, спикер Сейма Инара Мурниеце, министр обороны Раймондс Бергманис и министр иностранных дел Эдгарс Ринкевичс обошли немало точек, связанных с событиями, произошедшими в 1991 году.
С утра официальные лица почтили память жертв противостояния на баррикадах. Потом торжественно зажгли на Домской площади костер, который уже несколько лет является постоянной локацией Яунсардзе в этот памятный день.
Тем временем представители власти, в память о баррикадных событиях, отправились посмотреть новые отреставрированные витражи Домского собора. Витражи получились совсем не похожими на старинные. Хотя, конечно, официальные лица этого как бы и не заметили.
При чем тут баррикады
Старинные витражи представляли из себя своего рода комиксы для неграмотных рижан 17-го века. В них много символизма, который можно легко истолковать. Современные витражная композиция совсем иная — в ней тоже много символизма, но более абстрактного.
Витраж состоит из пяти композиций: "Пламя", "Независимость", "Рождество/Пасха", "Изменчивость" и "Совершенство". Все эти композиции легко перепутать друг с другом — не отличить "Пламя" от "Совершенства", а понять, как они связаны с баррикадными днями, и вовсе выше моих сил. Хочется задать резонный вопрос: а это точно про баррикады?
Неясно, что помешало современным художникам просто отобразить картину баррикадных событий в мозаике. Например так: люди сидят у костра, чтобы отстоять свою, народную власть, бедные бабули несут защитникам пирожки, выступает некий спикер того времени. Это же элементарно, но, видимо, слишком сложно.
Поэтому рядом с элегантными средневековыми витражами расположилась теперь тяжеловесная современная абстракция. Больше всего раздражает хвастовство о том, что композиция сделана самым современным способом — при помощи технологий космической эпохи.
Торжественная часть
Самым ответственным событием 20 января было возложение цветов к памятнику Свободы. Во всяком случае, тайных агентов в дорогих черных пальто и с одним незаметным наушником здесь было необычайно много — около двух десятков.
К президенту, спикеру Сейма и министрам присоединились еще несколько политиков и директор Музея баррикад Ренарс Заляйс. Здесь же собирался и весь дипломатический корпус. Обойдясь без долгих речей, собравшиеся исполнили государственный гимн под аккомпанемент военного оркестра.
Народу на церемонии собралось мало. Больше всего местных журналистов, еще немного туристов и почти столько же местных жителей — всего около полутора сотен человек. Это, конечно, не сравнится с тем морем людей, что стояли 27 лет назад у того же памятника на похоронах жертв баррикадных дней.
Возложив цветы к подножию монумента Свободы политики сразу отправились к пяти камням, посвященным памяти жертв баррикадных событий.
Тут возникла несколько неловкая ситуация, когда дипломатический корпус еще возлагал цветы к памятнику Свободы, а все фотографы уже побежали вслед за уходящими первыми лицами Латвии. Причем побежали по газонам, чтобы обогнать политиков, идущих по узким дорожкам.
Свои и чужие
У памятного камня Эдийсу Риекстиньшу застыл почетный караул. Мальчик погиб, даже не успев закончить школу, в ту ночь, когда ОМОН штурмовал здание МВД.
Я сам в ту ночь, возвращаясь на трамвае от девушки, оказался в Старом городе. Трамвай около здания оперы остановили русские милиционеры в штатском и высадили всех пассажиров, сказав что дальше нельзя, дальше стреляют. И пассажиры пошли в Старый город.
Я, побродив от костра к костру и не найдя компании, пошел домой, на Элизабетес, через улицу Екаба. Трассирующие пули были видны и там. Это было страшно. Возможно, Эдийс Рекстиньш той ночью тоже просто шел домой.
Президент с министрами, дипломаты и пенсионеры-милиционеры — участники тех событий — обошли все памятные камни, у каждого возложили цветы и отдали долг памяти всем погибшим. Эти камни то и дело поминают националисты, но ирония в том, что погибли далекие от их идеологии люди.
Двое погибших милиционеров — белорус Владимир Гоманович и русский Сергей Кононенко сейчас стали бы негражданами, так же как стали негражданами их русские коллеги, защищавшие тогда МВД от ОМОНА. В те дни и городская милиция и ОМОН были преимущественно русскими.
За смерть Гомановича и Кононенко молодая латвийская власть дала их женам и детям гражданство. Родственники тех, кого не убили, а лишь ранили при штурме, его не получили.
Операторы Андрис Слапиньш и Гвидо Звайгзне, из команды Юриса Подниекса, погибшие в ту ночь, тоже не были оголтелыми националистами. У Гвидо после смерти осталась жена-москвичка, которая вернулась в родной город, где дети нашего национального героя теперь посещают латышскую воскресную школу при посольстве.
Ромуальдас Ражукас, нынешний депутат Сейма, в 1991 году был председателем Народного фронта Латвии. С тех самых пор он член правления общества защитников баррикад, зародившего традицию поминовения жертв баррикадных дней.
Во время поминовения рижан, погибших при штурме здания МВД, он рассказал мне, что ответственность за их смерть лежит на некой неизвестной группе провокаторов, которые стреляли с Бастионной горки по всем без разбора. Ражукас считает, что так было сделано для того, чтобы ввести в еще Советской Латвии военное правление и задушить движение за независимость.
"Случившееся привлекло внимание журналистов всего мира, – вспоминает Ражукас. – В январе здесь было 360 иностранных журналистов, аккредитованных в Верховном Совете Латвии. Советский Союз тогда экономически был очень слаб, у СССР было много долгов, и в Москве решили нас отпустить. Фактически этот трагический момент гибели милиционеров и киношников стал победой в эпопее баррикад", — заявил Ражукас.
По его словам, это феноменальная удача и национальное счастье для жителей Латвии.
"К нам приезжал из США ученый историк Джин Шарп, и он рассказал, что в 20-м веке может вспомнить только три момента, когда власть была свержена ненасильственным способом. В 1949 году в Индии, на Филиппинах в 1986 году и в Балтии в 1991 году", — отметил Ражукас.
Дым баррикад
Последним из мероприятий стала раздача каши у баррикадного костра возле Сейма. Официальных лиц тут было совсем немного, из первых величин только спикер Сейма Инара Мурниеце.
Именно здесь на меня накатили воспоминания. Наверное, всему виной запах горящих дров на холодной январской улице и вид бедных пенсионеров, пришедших к костру.
Сердце сжалось от воспоминаний, ведь главными героями тех дней были не только погибшие милиционеры и киношники и не серые кардиналы, организовавшие одномоментный приезд сотен иностранных журналистов со всего мира.
Для меня главными героями были простые люди, пришедшие к баррикадам, – бедные работяги, среди которых были не только латыши, но и русские, и латышские старушки в беретиках и рукавичках собственной вязки, которые со своей скудной пенсии пекли пирожки и несли их в Старый город защитникам баррикад.
Эти люди, как и погибшие под танками в Москве во время августовского путча того же года, также стремились к свободе и делали для нее все, что могли. Именно они должны быть героями баррикадных витражей.
Конечно, в 2018 году костер у Сейма уже совсем другой: он горит на специально сделанном огромном железном поддоне, которого не было и быть не могло в 1991-м. Но тающий снег на улицах, люди у костра, запах дыма в Старой Риге — все напоминает о том времени.
Видно, что многие встречаются здесь каждый год, вспоминая молодость, и я тоже вспомнил свою. Вспомнил, как ходил этими улицами мимо баррикад, как верил в светлое будущее, которое, судя по всему, так до сих пор и не настало.