РИГА, 5 ноя — Sputnik, Александр Малнач. В последний день октября рижский Театр перформативных искусств Stadia открыл сезон спектаклем "Круги" по пьесе французского драматурга Жоэля Помра.
Все жду не дождусь увидеть, как современный театр отразит переворот в нашей жизни, произведенный коронавирусом в головах у людей. И такой сюрприз! Ведь театр не только отражает, он в первую голову пророчествует.
Оказывается, спектакль о наших и донаших (далее — всегда?) непростых временах был поставлен в Риге еще до того, как на нас обрушилось это горе-злосчастье в виде ковидной горячки. Театр Stadia еще в начале прошлого театрального сезона выпустил спектакль "Круги" по пьесе французского режиссера и драматурга Жоэля Помра.
Пьеса не сказать, чтобы совсем свежая. В 2013 году ее поставили на Новой сцене МХТ имени Чехова. В ней нет ни слова о коронавирусе, но вирус (само)убийства словно вселился в людей и движет их помыслами, словами и действиями.
Начиная со средневекового рыцаря, продолжая свидетелями Первой мировой войны, захватывая наши дни. С верой и без веры, в одиночку и коллективно люди убивают других и себя, взрослых и детей, даже саму мысль о деторождении душат и давят в зародыше.
Потрясения, например мировые войны, никого ничему не учат. И вот мы снова, как на войне. Повторяю, Помра не писал о коронавирусе, он ничего не знал об этой выдумке человеческой. И авторы рижской постановки о ней тоже ничего не знали, когда осенью 2019-го открывали ею театральный сезон.
Но откуда тогда в сценографии спектакля эти атрибуты настигшей всех вскоре ковидной жизни, и откуда эта вяжущая атмосфера безвыходности и безысходности?
В прошлом сезоне "Круги" успели сыграть всего четыре раза. Ушли на карантин. Потом было почти девять месяцев простоя и вот — 31 октября открыли новый театральный сезон, открыли "Кругами", по второму кругу.
И ковид-лихорадка пошла на второй круг. Наматывает круги, закручивается в спираль. Осень 2020-го не похожа на весну того же года. "Пандеми́я" наращивает свои обороты.
Заколдованный круг, ходить кругами и по кругу ("Хождение по кругам"?), круги ада, "В круге первом", круги на воде, круговорот воды в природе, "Встаньте, дети, встаньте в круг", круговращение Земли, "И в замкнутом кругу сплетающихся трасс вращение Земли перемещает нас", круговая порука... Чего еще не хватает в этом ряду ассоциаций?
"Круги" — лихо закрученный и прекрасно закольцованный спектакль, поставленный силами третьего набора воспитанников Татьяны Черковской и Андрея Гаркави, как всегда у них глубоко продуманный и, благодаря актерскому составу, по-настоящему прожитый, даже несмотря на внешне рваную ткань повествования.
Как ни странно, купюры, продиктованные стремлением к краткости и динамизму, не ослабили способности актеров к перевоплощению. Тем интересней было следить за мгновенными подчас превращениями. А уследить было порой непросто — участники спектакля от сцены к сцене менялись ролями.
Но в "Кругах" важен не сюжет, а слово, расхождение слова с действием с последующей метаморфозой, когда слово становится действием, убийственным и убойным. Может быть, из этой особенности пьесы проистекает некоторый избыток декларативности, известное злоупотребление декламацией в ущерб психологической проработке образов. Впрочем, психологии в спектакле тоже в избытке, скучать не приходится.
Повествование не линейно. События, происходящие в разные дни разных лет разных, отстоящих друг от друга на несколько стадий столетий, накладываются друг на друга, смыкаются, сходятся в одной точке замерзания, сливаются в детском крике. Печальная история заблуждений человечества, всю тяжесть которой осознаешь только в финале, когда видишь, что круги ложатся один на другой, петлями затягиваясь на шее всех и каждого.
Персонажам спектакля порвать эту удавку или хотя бы только ослабить ее не удается. "Они не вышли из леса", - с отчаянием сказала после спектакля Татьяна Черковская о судьбе четверки друзей, заплутавших в лесу, чья история не получила должного развития, принесенная в жертву сестре таланта.
"Они не вышли из леса". И мы тоже все дальше и дальше заходим в чащу, куда нас гонят наши извращенные, облаченные в роскошные наряды словоблудия желания и страсти. И территорию, очищенную нами от казавшихся еще совсем недавно естественными человеческих проявлений, тут же окружают забором, обвязывают белокрасной полосатой лентой, которая сегодня сделалась для нас нормой и чуть ли не гарантией жизни. Нет ни Бога уже, ни молитв, одна только бело-красная полосатая лента.
Этой лентой обвязаны стулья на сцене. Эта лента — первое, что встречает входящих в зал зрителей (маски предлагают на входе). Театр — это предвидение. Не дай Бог, чтобы его пророчество сделалось эпитафией.
