РИГА, 27 дек — Sputnik, Евгений Лешковский. Сейчас в Латвии одна из самых громких тем – обсуждение агентурных карточек КГБ, в основном 5-го "идеологического" отдела. Он был создан в 1967-м и вплоть до 1990-го контролировал религиозные конфессии, творческую интеллигенцию, студентов, где выискивал, так сказать, инакомыслящих. В 1990-м его преобразовали в отдел "Z" - по обеспечению конституционного порядка.
Теперь кто только не выступает и не говорит об архивах "проклятой гэбни". А вот что корреспонденту Sputnik рассказывал еще в середине 1990-х экс–начальник контрразведки КГБ, последний министр внутренних дел ЛССР, генерал-майор Бруно Штейнбрик. Ведь тема "мешков ЧК" в СМИ активно обсуждалась и тогда – и куда громче, чем теперь.
"Золотой фонд" КГБ был намного богаче
Бруно Яковлевич в 1990-х был очень частым гостем в Полиции безопасности (ПБ) и в прокуратуре, где у него пытались узнать фамилии тех, кто работал агентом в КГБ. Казалось бы, странно, ведь у ПБ и Бюро по защите Конституции (SAB - контрразведка) был доступ ко всему: подходи к старой советской агентурной картотеке и бери из "мешков" все что угодно.
Как оказалось, взять что угодно было нельзя, поскольку "мешки" к тому времени были, мягко говоря, неполными: от богатой советской картотеки (как говорили в спецструктурах, "золотого фонда") осталось с гулькин нос.
До 1983 года Бруно Штейнбрик служил в КГБ и лично подписывал карточки на агентов (в том числе контрразведки). И он всегда прямо говорил: сколько было тех самых "агентов КГБ" - сейчас не сможет узнать ни один историк.
"Всех агентов и не подсчитать. В каждом отделе КГБ ЛССР работали, ну скажем, сто офицеров, и каждый должен был в течение года завербовать как минимум двух агентов. Агентура имелась и у военной контрразведки, и в погранвойсках, и в милиции, и, конечно, у других структур. Уже в 1989-м, когда в МВД и КГБ проанализировали ситуацию в Латвии и сделали выводы о том, что может случиться через год-два, из республики стали вывозить самые важные данные из архивов комитета.
И к тому моменту, когда Латвия стала независимой, в "мешках ЧК" оставили всякую ерунду - так, чтобы новым властям скучно не было. А главную информацию, карточки с фамилиями реально важных агентов, вывезли.
В 1990-х стало известно о некоем "чемоданчике" с четырьмя с половиной тысячами карточек. Очень странная цифра. Агентов было куда как больше. В этой истории с "мешками" все не внушает доверия", - отмечал Штейнбрик.
"Мешки" попали в руки "парашютиста"
"Бывший председатель КГБ ЛССР Эдмунд Йохансон, который пришел в комитет после меня, якобы припрятал у себя этот "чемоданчик" и в начале 1990–х решил преподнести его тогдашнему премьер-министру Иварсу Годманису (который, кстати, сам был в списке агентов, правда, не контрразведки, а "идеологического" отдела) и тогдашнему председателю Верховного Совета Латвии Анатолию Горбунову.
Йохансон надеялся так заработать себе тепленькое местечко в новых спецслужбах. Именно благодаря Йохансону эти "мешки КГБ" попали к политикам, а потом начались все пляски "вокруг агентов".
Но люди, которые работали на руководящих должностях в комитете, прекрасно знали, что из себя представляет Йохансон. Он вообще был случайным человеком в органах госбезопасности. Люди, реально работавшие, таких, как он, называли "парашютистами": спустился сверху - из партийных кабинетов, чтобы отсидеть тихонько (Йохансону на некоторое время тогда надо было оказаться подальше от верхушки ЛССР), а потом его должны были забрать обратно на какую-нибудь другую должность.
Реально Йохансон не понимал саму суть агентурной работы и насколько могут быть ценны "люди из картотеки" для нового государства", - вспоминал тогда Бруно Штейнбрик.
Бруно Яковлевич рассказывал, что агентов в картотеке КГБ было как минимум в пять раз больше, чем количество фамилий "из мешков". Большинство агентов, причем серьезных и опытных, карточки на которых вовремя убрали из "мешков", чтобы "не светить", до сих пор живут и здравствуют.
Как в 1990-х в "архивы" подбрасывали карточки
А вот что уже теперь корреспонденту Sputnik рассказал офицер Арнольд Бабрис, который в свое время был руководителем одного из отделов контрразведки Латвии – SAB.
"То, что в этих "мешках ЧК" оставили к моменту выхода Латвии из СССР лишь всякую ерунду, – известно, кажется, всем.
Когда спецслужбы уже новой Латвии, так сказать, перенимали картотеку КГБ, она долгое время вообще была совершенно бесхозной. Бери карточки – сколько надо, причем все бесконтрольно. И те, кто прагматично мыслил, взяли оттуда немало ценного – того, чего больше в "мешках" уж нет.
Но мало кому известно, что в эту картотеку в 1990-х еще и подбрасывали много чего", - говорит Арнольд Бабрис.
Он был одним из тех сотрудников контрразведки Латвии, кто выступал категорически против того, чтобы картотеку КГБ рассекречивали. Во-первых, она, мягко говоря, неполная, во-вторых, с массой совершенно "левых" фамилий. Карточки в 1990-е подбрасывали в "мешки" как раз для того, чтобы скомпрометировать конкретных людей, когда архивы КГБ, наконец, рассекретят.
"Мое мнение всегда было однозначным. Если уж вам так надо рассекречивать архивы КГБ, тогда это можно было бы делать лишь в том случае, когда историки дадут оценку работе чуть ли не каждого человека "из мешков".
А просто сбрасывать населению эту картотеку – вот, мол, смотрите и оценивайте, нельзя было ни в коем случае. Во-первых, неизвестно, был тот или иной человек вообще агентом КГБ (карточку, повторю, могли подбросить). Во-вторых, человек мог быть действительно большой сволочью – и стучал на своих. В-третьих, человек мог быть не просто ценным агентом, но настоящим героем. Например, агент мог помогать КГБ и милиции предотвращать диверсии (так в советские годы теракты называли). А тут, понимаешь, всех под одну гребенку. Это в корне неверно!" – подчеркивает Арнольд Бабрис.
О вкладе КГБ в независимость Латвии
По его словам, перед публикацией упомянутых архивов историки также обязаны были внятно объяснить населению Латвии, что ЧК и НКВД 1940-х - это вовсе не КГБ 1970-1980-х. Работа спецведомства в конце и середине 1980-х была совсем другой, и никто не занимался "депортацией латышей", что происходило в 1940-х.
Увы, население Латвии в массе своей крайне плохо знает историю, а тем более разбирается в специфике работы секретных ведомств СССР. Тут у всех, понимаешь, мысль одна: если КГБ, значит – репрессии. А все ведь сложнее и тоньше.
"Почему этого историки не объяснили? И еще, почему историки не рассказали о "вкладе КГБ" в работу Народного фронта Латвии и обретение республикой независимости? Да если бы КГБ в Латвии в 1980-х реально работал так, как в 1940-х НКВД, никакой независимости не было бы. Многие агенты состояли в Народном фронте, более того, согласовывали с КГБ свои действия и даже речи выступлений на митингах и собраниях.
Но вы можете сказать: эти люди действовали во вред Латвии или на ее благо? Вы не задумывались в том, что реально отделение республики от СССР прошло, в общем-то, бескровно. Хотя все могло быть иначе.
И кто знает, может быть, заслуга отдельных агентов как раз в том, что в Латвии не произошло страшной кровавой трагедии в момент отделения от Союза. А теперь мы всех агентов КГБ одинаково осуждаем: мол, стукачи они! Сейчас, после публикации архивов, в огромной массе людей проснулось самое гадкое - это злоба и ненависть к своим же, часто даже к родственникам", - говорит Арнольд Бабрис.
Агенты перешли бы к латвийским спецслужбам, но…
Арнольд Бабрис отметил в разговоре, что по-хорошему многие агенты КГБ, которые реально работали на благо республики, должны были перейти к спецслужбам новой Латвии. Они, по словам офицера Бабриса, - это большой капитал.
"Когда Латвия только стала независимой, начали вовсю говорить, что раскроют "мешки ЧК". И я могу представить себе, что подумали бывшие агенты комитета. А что подумали люди, которые только находились на стадии вербовки уже новыми спецслужбами Латвии? Или что думали люди, которые искренне хотели бы послужить новой Латвии и, по понятной причине, не желали раскрывать своих фамилий?
Мысль у них тогда была одна: сейчас раскрывают фамилии агентов КГБ, но ведь никто не дает гарантии, что спустя время не раскроют фамилии агентов новой Латвии, и мне это надо? Так Латвия не получила многих агентов. То есть политики, по сути, подорвали агентурную работу и спецслужб, и МВД. И больше всего за раскрытие "мешков ЧК" политикам "благодарны" именно спецведомства", - считает Арнольд Бабрис.
Зато политики, по словам Бабриса, сделали для себя любимых главное: они, публикуя фамилии "из мешков", отвлекли внимание населения Латвии от реальных проблем в стране и добились еще большего раскола в обществе.
